30.01.2014
Регионы ранжировали по степени демократичности
Московский центр Карнеги подготовил обобщенный по итогам 2001-2011 гг. рейтинг демократичности, составленный по результатам комплексных оценок экспертов. В отличие от многих других схожих исследований проанализировано положение дел не на уровне страны в целом, а по отдельным регионам. Как поясняют авторы исследования Николай Петров и Алексей Титков, с учетом большой территории и большой численности населения уровень демократичности регионов может существенно отличаться от общестранового из-за их неравномерного политического развития, а также силы инерции.
В расчет принимались 10 параметров (максимальный балл по каждому — 5): политическое устройство региона (баланс властей, независимость суда, нарушения прав граждан), открытость политической жизни, уровень демократичности выборов (всех уровней, в том числе регионального — до отмены выборности губернаторов), политический плюрализм (количество фракций в заксобраниях, их стабильность), независимость СМИ и их роль в политической жизни, коррупция (сращивание политических и бизнес-элит, скандалы), экономическая либерализация и приватизация, гражданское общество (НКО, гражданская активность «снизу»), элиты (качество, сменяемость, разнообразие) и местное самоуправление (его активность и влиятельность). Была проведена и инструментальная оценка демократичности, основанная на электоральной статистике, по 11 показателям — от конкурентности губернаторских выборов и отрыва победителя на них до уровня нарушений на региональных и отдельно федеральных выборах.
В результате рейтинг возглавила Свердловская область (в схожем рейтинге за 1991-2001 гг. регион был на 2-м месте с теми же 43 баллами после Петербурга с 45).
В целом среди группы лидеров (см. таблицу) доминируют крупные индустриальные регионы Урала и Сибири, обращают внимание авторы исследования, а в аутсайдерах — преимущественно национальные республики, как правило, аграрные, без больших городов и небольшие по территории. Москва оказалась примерно посередине рейтинга с 30 баллами.
На основе полученных данных авторы приводят пять возможных подходов объяснения различий в уровнях демократичности в российских регионах. В верхней части рейтинга регионы с несколькими сильными экономическими игроками без очевидного доминирования одного из них, соответственно, и соперничающими группами элит без монополии на власть — это создает ситуацию заинтересованности игроков в поддержании правил и институтов, таковы Пермский край и Иркутская область. Другое объяснение — наличие критической массы населения, крупный вузовский город с постиндустриальной экономикой, развитыми структурами гражданского общества, под такое объяснение подпадают Петербург и Новосибирская область. Значение могут иметь и особенности политического развития — например, исторически сложившаяся традиция смены лидера региона протестным голосованием на выборах.
Для первой десятки рейтинга, впрочем, характерно сочетание нескольких факторов, отмечают Петров и Титков. При этом положение регионов в рейтинге в сравнении с предыдущим исследованием конца века достаточно стабильно, оно не зависит даже от смены губернаторов — дело в долговременных факторах.
Этот рейтинг никак не совпадает с недавним рейтингом эффективности региональных глав, составленным близким к Кремлю Фондом развития гражданского общества (ФоРГО) Константина Костина: основной массив баллов был рассчитан по данным соцопросов населения регионов, также учитывались экономические показатели, отношения власти и бизнеса, отзывы экспертов. В рейтинге ФоРГО в лидерах оказались как раз главы Кемеровской области, Чечни, Чукотки — регионов, попавших в исследовании Центра Карнеги в нижнюю часть списка, а в списке аутсайдеров по эффективности ФоРГО — руководители Пермского края, Карелии, Новосибирской и Ярославской областей, входящих в топ рейтинга Центра Карнеги.
В более демократических регионах выше требовательность населения к власти, что отражается в соцопросах, объясняет политолог Алексей Макаркин, а в менее демократических люди меньше склонны откровенничать с социологами. Тренды демократичности, связанные с исторической политической культурой, весьма устойчивы, вряд ли набор лидеров серьезно изменится через 10 лет, полагает эксперт.
