Карта регионов Карта лидеров Карта экспертов Карта событий Карта мнений Карта исследований О проекте Контакты  


Карта событий

07.08.2017

Стенограмма тринадцатого заседания клуба "Регион"

Дмитрий Орлов, генеральный директор Агентства политических и экономических коммуникаций, член Высшего совета партии «Единая Россия»

Добрый день, уважаемые коллеги! Несмотря на жестокую жару и всякие неблагоприятные факторы в виде отключения кондиционера, думаю, что тепло, которое нас окружает, будет способствовать жару и интенсивности, напряженности нашей сегодняшней дискуссии на очередном заседании экспертного клуба «Регион», дискуссии, которая посвящена выборам в областные и городские парламенты. Я хочу напомнить, что не так давно мы обсуждали выборы губернаторов, после этого много утекло различной воды, отгремела дискуссия о конкурентности выборов. Это отнюдь не закрывает ее на нашем заседании. А сегодня будем обсуждать выборы областных и городских парламентов, ставки элит и вызовы для партии. Есть доклад нашего агентства, который мы подготовили с коллегой Нейжмаковым. Этот доклад обнародован на портале «Региональные комментарии», на корпоративном сайте «АПЭК», на портале «Регнум», за что мы благодарны нашему традиционному партнеру информационному агентству «Регнум». О докладе уже написали около 10 СМИ, он вызвал большой интерес. СМИ тоже за это благодарны.

Выскажу несколько соображений. Мы анализируем тенденции, которыми характеризуются выборы регионального и муниципального уровня. Это повышение влияния федеральных структур партии на региональные и местные кампании, это инерционность кампаний и оппозиционных сил. Здесь есть пример Саратовской облдумы, некоторых муниципальных представительных органов, где есть, тем не менее, активность компартии. Неравномерное обновление состава кандидатов. Здесь на одном полюсе «Единая Россия», на другом Коммунистическая партия. Во многих кампаниях по-прежнему принимают участие политики либо работающие на более высоких уровнях власти, либо вообще с более высокого уровня (речь идет, например, о Жириновском), паровозы так называемые. И это свидетельство, как считают многие эксперты, кадрового голода. Значительная роль местных сообществ в выборах.

Далее мы говорим об игроках, которые выдвигаются на выборах. Из кого выдвигаются эти игроки в кандидаты? «Единая Россия» – выходцы из социальной сферы, среди которых заметную роль составляют женщины. Реже это главы или кандидаты действующих глав или руководителей администраций муниципальных образований. В первой тройке выдвигались люди, напрямую не связанные с политикой. Например, в ходе выборов в Кировскую городскую думу возглавляют Геннадий Коновалов, директор по управлению персоналом «Электромашиностроительного завода», Рябов, главный врач Кировской областной детской клинической больницы, и Лалетина, дизайнер ООО «Дюсон», член «Союза художников России», такой интересный лидерский триумвират. То же самое в Омской области – начальник главного управления МЧС во главе списка.

КПРФ делает ставку на представителей старых партийных элит, которые закалились еще в 1990-е годы, и здесь наиболее яркий пример – это Осадчих, глава краснодарского крайкома партии, возглавляющий список на выборах в региональное заксобрание.

Но есть и кандидаты на пост главы субъекта, как Ольга Алимова в Саратовской области, или Бодров в Якутии.

Кроме того, партия делает ставку на популярные фигуры с опытом участия в предвыборных кампаниях, в том числе федеральных. Второй секретарь обкома Алехин в Омский горсовет – заметный в этом смысле политик.

В ЛДПР мы отмечем роль Жириновского, также его сына в Северной Осетии Олег Эйдельштейн (Газдаров). Кандидат в губернаторы от партии одновременно баллотируется в представительные органы. Это практика, которую ЛДПР в нескольких регионах использует, вполне прагматичная, на мой взгляд. Среди кандидатов от «Справедливой России» традиционно высока доля выходцев из других партий либо беспартийных.

Вообще формирование списков партии на региональных кампаниях 2017 года показывает, что в условиях ожидаемой низкой явки во многих регионах участвующие в гонке политические силы ориентированы, прежде всего, на мобилизацию базового электората, хотя реализуются и смежные стратегии. Поэтому делается ставка на хорошо узнаваемых кандидатов, на тиражирование типажей политиков, хорошо воспринимаемых их сторонниками, но активнее других работала на обновление состава своих кандидатов «Единая Россия».

Есть и конфликты, мы их тоже отмечаем. В Северной Осетии КПРФ, «Коммунисты России», некоторые другие.

Что важно с точки зрения повестки? Парадоксальная ситуация – оппозиции трудно задавать собственную федеральную повестку, которая может быть использована на региональных выборах, это очень заметно сейчас. Например, работа с социальной повесткой, которую можно было бы довольно активно вести в условиях не слишком благоприятной социально-экономической ситуации, тем не менее, «Единая Россия» здесь довольно активно действует, более того, действует не реактивно, а активно, предпосылая и программу 2016 года, которую партия позиционирует как работающий документ, и тематические партийные форумы. Но главное – это реакция на конкретные события. Партия «Единая Россия» здесь успевает быстрее, чем оппозиция. Так бывало далеко не всегда. Здесь получается, что «Единая Россия» работает и с неопределившимися избирателями, и даже с протестными, а «Коммунистическая партия» (прежде всего, мы ей адресуем этот упрек) здесь проседает.

В этих условиях у оппозиционных сил остается несколько способов, чтобы перехватить инициативу у «Единой России». Первый – обратиться к темам, которые уже находятся в центре федеральной информационной повестки. Классический пример – курортный сбор. Почему Осадчий до сих пор этого не делает? Не будем давать ему публичных советов, хотя он фактически уже прозвучал, но «Компартия» в Краснодарском крае могла бы быть более активна. Второе – попытаться вывести собственную тему, затрагивающую регионы и федеральную повестку. Третье – провести собственные протестные кампании. Надо сказать, серия митингов «За Россию без криминальной олигархии и чиновничьего беспредела» в этом смысле является отчасти ответом на этот вопрос. Четвертый – обратиться к темам региональной повестки. Здесь интересен пример Барнаула, народная законодательная инициатива, направленная на защиту несостоятельных, неимущих слоев. Но в целом мы констатируем инерционный подход оппозиции к выборам во многих субъектах и в муниципальных образованиях, и возрастание роли «Единой России».

Среди тем региональной и местной повестки, которые в ближайшее время будут пытаться перехватить друг у друга «Единая Россия» и оппозиция, можно выделить следующее:

- проблема аварийного жилья, и здесь Удмуртия будет одним из значимых регионов, полей битв;

- сокращение социальных льгот и рост тарифов ЖКХ, традиционная для «Коммунистической партии» тема, и, думаю, в целом в ряде регионов она прозвучит;

- проблема обманутых дольщиков («Единая Россия» навязала свое видение повестки и на парламентских слушаниях, и в регионах, но думаю, что оппозиция будет пытаться это отыграть);

- экологические проблемы.

Развитие ситуации в регионах и возможный сценарий кампании. Мы выделяем шесть сценариев региональных кампаний. Они изложены в докладе. Первое – это доминирование «Единой России» при ограниченных возможностях оппозиции. Яркий пример Пензенской области – Белозерцев и его элитная стратегия.

Второе – доминирование «Единой России» и ограниченные возможности оппозиции при сохранении определенного уровня внутриэлитных противоречий. Классический пример – Краснодарский край, две старые команды, новый губернатор, но, тем не менее, компромисс между этими элитными группами, мы видим, найден.

Третье – карт-бланш со стороны элит для губернатора, возглавившего список «Единой России», на фоне готовности по крайней мере части оппозиционных сил к сотрудничеству с губернатором, к реализации совместной повестки. Это Удмуртия. Визит Миронова показал, что будет квазикоалиционная стратегия.

Четвёртое – активная кампания оппозиционных сил, не подрывающая устойчивых позиций «Единой России». Саратов – классический пример. Игра идет, а достижение хотя бы каких-то промежуточных результатов этой игры под сомнением.

Далее. Отдельные риски для «Единой России» на фоне ослабленной позиции в Сахалинской области. Мы анализируем ситуацию вокруг Гусева, активность Кожемяко, не безусловную.

Шестое – хорошие стартовые возможности оппозиции при наличии внутриэлитных договоренностей, которые могут, тем не менее, снизить накал борьбы. Это Северная Осетия, там мы анализируем активность «Патронов России». таким образом вероятность выхода оппозиционных сил за пределы своих электоральных ниш в ходе большинства кампаний по выборам в заксобрание не очень велика, как мы констатируем, и это будет подталкивать оппозиционные партии к инерционному характеру кампании, и большему вниманию не к региональным, а к муниципальным выборам. В этих условиях «Единая Россия» получает возможность не только удержать базовый электорат, но и вести более эффективную работу по диалогу с другими относительно новыми для нее группами избирателей.

Последнее. Муниципальные кампании, оппозиция там может рассчитывать на более благоприятные стартовые возможности в силу ряда факторов, хотя бы потому что мэры в целом ряде городов являются громоотводами для социального недовольства, разного другого недовольства. Однако усилия правящей партии помогли снизить ряд связанных с внутриэлитными конфликтами рисков уже на старте кампании.

Несколько основных сценариев, которые мы здесь тоже выделяем. Первое – неплохие стартовые возможности оппозиционных сил при сохранении серьезных конкурентных преимуществ «Единой России». Например, Омск. Омская ситуация непростая. В прошлом году во время думских выборов КПРФ в разных округах опередило «Единую Россию» на 1-3%. Сейчас неплохой выдвинут корпус кандидатов, достигнуты внутриэлитные договоренности там, где это возможно. В результате праймериз удалось объединить вокруг «Единой России» ключевые действующие в городе элитные группы. Мой прогноз – «Единая Россия» по спискам будет более убедительной, чем «Коммунистическая партия», может быть, впервые за достаточно продолжительное время.

Второй сценарий – активная кампания оппозиция при заметных протестных настроениях при сохранении поля для маневра для «Единой России». Это Ярославль. Позиция в городе активная. Рано начала кампанию за узнаваемость, имиджевая реклама «Компартии» очень заметна, и может опереться на известных в регионе политиков-тяжеловесов, Грешневикова того же.

Третий сценарий – прочные позиции «Единой России», несмотря на значительную активность оппозиции. В качестве примера мы приводим здесь Псков, достаточно активная «Компартия», «Справедливая Россия», «Яблоко».

Наконец, четвертое – серьезные конкурентные преимущества «Единой России», несмотря на наличие протестных настроений и вообще напряженную ситуацию. Это Барнаул. Активность КПРФ заметна, протестные настроения значительны, но кадровый потенциал «Компартии» при формировании команды на выборах в Государственную Думу остается ограниченным.

Подводя итог сказанному, отмечу, что важным преимуществом «Единой России» в ходе выборов в административных центрах остается формирование широких коалиций элитных групп, объединяющих ключевых экономических и политических игроков. Это удалось сделать даже там, где всегда была битва, как в Омске, например. Это дает дополнительные ресурсы для более детальной работы с местной повесткой, что на муниципальных выборах имеет куда большее значение, чем сформировавшиеся партийные предпочтения избирателей. У «Единой России» есть скамейка запасных, у «Единой России» новые лица, которые в ходе праймериз выдвинулись, так или иначе. Оппозиция этими ресурсами не располагает.

Таким образом, подводя итог, муниципальные кампании для «Единой России» могут пройти сложнее, чем региональные, но очевидных конкурентных преимуществ партии на выборах это не отменяет.

Уважаемые коллеги, благодарен за то, что выслушали основные положения нашего доклада. Переходим к дискуссии. Хотел бы предоставить слово вице-президенту «Центра политических технологий» Ростиславу Туровскому, и затем Глеб Кузнецов.

Ростислав Туровский, вице-президент Центра политических технологий, доктор политических наук.  

На мой взгляд, выборы в региональные парламенты и в муниципальные собрания не менее интересны, а местами даже более интересны, чем выборы губернаторские. Я в своем выступлении хотел затронуть несколько аспектов тех кампаний, которые мы здесь сегодня рассматриваем. Главная мысль состоит в том, что единой модели всех этих выборов нет. Это не плохо, это нормально. Можно говорить о сценарных различиях. И одновременно с этим встает вопрос, на мой взгляд, актуальный о смыслах некоторых политических технологий, которые на этих выборах в рамках этой кампании используются.

Теперь пройдусь по тезисам, которые хотел сегодня озвучить здесь.

Первое. Интересная вещь связана с эффектами от совмещения кампаний губернаторских с одновременными кампаниями по выборам представительные собрания. И здесь есть своя сценарная развилка, когда в двух случаях, где совмещаются выборы губернаторские и выборы в региональный парламент, можно говорить о высокой степени синхронизации этих кампании, как «Единой России», так и оппозиционных партий, а в двух других случаях, то есть в случае Кирова и Ярославля, где одновременно проводятся выборы губернатора и выборы в городское собрание, наоборот, можно говорить о разведении этих кампаний и проведении двух практически параллельных кампаний.

Сценарий дублирования ярче всего выражен в Удмуртии, где все кандидаты на пост губернатора одновременно являются лидерами списков, и немного в меньшей степени выражен в Саратовской области, где это характерно для «Единой России» и КПРФ, но одновременно это будет способствовать поляризации кампании по линии «Единая Россия» и компартия. В обоих случаях синхронизация кампаний будет означать, в какой степени эффективно проведут свою кампанию те или иные партии. В такой степени они будут более-менее успешными и на одних, и на других выборах. В случае же проведения параллельных кампаний это ярче всего выражено в Кирове, где кандидаты на пост губернатора не участвуют в муниципальных выборах. Здесь наоборот, кампании идут параллельно, и будет интересно, к чему приведет это проведение кампаний. И понятно, почему это происходит, поскольку в обоих случаях – и в случае Кировской области, и в случае Ярославской области, – губернаторы варяги, и им приходится не просто при проведениях собственных имиджевых кампаний. Поэтому с технологической точки зрения может быть и правильным разведение этих двух кампаний, но в то же самое время разведение этих двух кампаний для губернаторов будет создавать риски формирования в городских собраниях элит, которые будут относительно автономны от губернатора, и такое явное стремление у муниципальных элит автономизироваться от губернатора есть и в Кирове, и в Ярославле.

Второй сюжет связан с влиянием расколов элиты на эти кампании. В целом, как Дмитрий Иванович сказал в своем докладе, «Единой России», в том числе с помощью праймериз, удалось урегулировать эту ситуацию, но урегулировать ее целиком и полностью никогда невозможно, всегда есть какие-то обиды у какой-то части элиты, не включенной в «Единую Россию». И, на мой взгляд, здесь ситуация в Северной Осетии резко отличается от всех других ситуаций, поскольку в Северной Осетии сохранился и старый раскол с «Патриотами России» и Фадзаевым, и появились элементы нового раскола, когда Кесаев, вице, спикер парламента, входивший во фракцию «Единой России», выступает во главе списка «Родины». То есть тем самым внутриэлитные расколы даже стали умножаться вместо того, чтобы оказаться преодоленными. Но на муниципальном уровне элементы расколов остались в Омске и Ярославле, но в общем и целом ситуация была смикширована.

Третье по поводу тех самых технологий и их смыслов. Участие паровозов в региональных и муниципальных выборах.

Сам по себе интересен сюжет включения паровозов в муниципальные кампании, и вообще создается ощущение, что внимание и федерального центра, и других политических игроков к муниципальным выборам в России растет, и этот год с этой точки зрения оказывается весьма показательным. Но дело не только в этом. Если говорить о смыслах, возникает ощущение, что выдвижение паровозов имеет больше политических смыслов, чем электоральных. Иной раз напоминает что-то вроде символического решения. А вопрос, насколько с электоральной точки зрения оправдано выдвижение тех или иных фигур в качестве паровозов, остается где-то за скобками.

В результате на выборах региональных парламентов мы имеем ситуацию, когда, например, в Краснодарском крае Кондратьева в силу тамошних внутренних противоречий не поставили паровозом, а в Северной Осетии Битарова, несмотря на споры, поставили паровозом, и это тоже не привело к улучшению внутриэлитной ситуации. Но Битаров, может быть, счастлив тем, что он Паровоз, а Кондратьеву, видимо, грустно.

Если говорить о муниципальных выборах, то тоже интересный и символический шаг – это включение губернатора Рудени в Твери в список «Единой России» в качестве главы этого списка. Однако ни в каком другом регионе ни в одном городе подобного решения принято не было, поэтому единой схемы здесь тоже не возникло, но видно желание губернатора в Тверской области укрепить свою властную вертикаль.

Также интересное и довольно оригинальное решение, когда в случае Саратовской области всех депутатов Государственной Думы от «Единой России» отправили паровозами, и они возглавляют маленькие территориальные группы. Насколько это повлияет на электоральную ситуацию – тоже, на мой взгляд, вопрос остается открытым, поскольку депутатов Государственной Думы бывает принято, хотя и не так часто, ставить во главу общерегиональной группы, или в тройку общерегиональной группы, а ставить депутатов лидерами маленьких территориальных групп, занимающих маленькие кусочки, например, одного города – это решение довольно-таки оригинальное. Какие будут электоральные последствия и нужно ли это самим депутатам – на мой взгляд, тоже вопрос.

С точки зрения электорального смысла, наоборот, вполне очевидно, когда ЛДПР использует выдвижение Жириновского, и в этот раз оно стало тотальным, включая и Кавказские города, где не всегда ЛДПР выдвигает Жириновского. Сейчас по всем кавказским регионам также Жириновский возглавляет список. В данном случае как раз электоральный смысл абсолютно очевидный и понятный.

Относительно других партий парламентской оппозиции видно, что нет единой схемы. Допустим, в случае «Справедливой России» Миронова в одном-единственном случае той же пресловутой Северной Осетии забрасывают в качестве паровоза в регион. Драпеко отправляют в Омск возглавлять городской список «Справедливой России». В остальных случаях паровозов нет, или ситуация вообще для «Справедливой России» аховая.

КПРФ редко в этот раз использует тактику паровозов, но есть случаи, когда или депутаты Государственной Думы, или известные региональные политики, например, из региональных парламентов выдвигаются паровозами в муниципальные собрания. Но в целом ситуация с паровозами очень контрастная, разнородная, разношерстная, и это явно по-разному будет влиять на итоги.

Четвертый момент, и еще одна политтехнологическая вещь – это спойлерство, которое, на мой взгляд, даже еще сильнее распространилось на выборах в этом году, и это заставляет нас поставить вопрос об избыточности спойлерства, его как-то стало слишком уж много, и оно далеко не всегда имеет электоральный смысл. Понятно, что участники этих процессов в лице тех же «Коммунистов России» или КПСС получают свой гешефт и очень рады, но нужно ли это властям, нужно ли это «Единой России», и, например, получит ли «Единая Россия» какой-то один дополнительный мандат, и КПРФ его потеряет из-за спойлерства – на мой взгляд, это требовало бы расчетов, и, по-моему, не всегда они должным образом проводятся.

В случае этого года мы видим, что КПСС стало больше, чем раньше, при сохранении активного присутствия «Коммунистов России» и при активной засылке товарища Максима непосредственно в наиболее горячие точки в лице Северной Осетии на региональном уровне, и в лице Кирова на уровне муниципальном. Но, например, нужно ли на Сахалине, чтобы одновременно были и «Коммунисты России», и КПСС, список которых еще возглавляет некая Елена Зюганова – вопрос, по-моему, тоже открытый. То есть какой-то перебор в этом, мне кажется, есть.

И последний момент связан с участием малых непарламентских партий в этих выборах. Видно оживление «Яблока», которое теряет свои позиции, и понятно, что ему нужно удерживать эти позиции. Видны также старания «Российской партии пенсионеров» теперь уже не просто «за справедливость», а «за социальную справедливость» – решили еще сложнее свое название сделать. Ее тоже стало больше. А из сюжетов условно стратегического характера все-таки борьба за парламентскую квоту продолжается, и с этой точки зрения видно, что «Коммунисты России» местами являются реальными игроками. Это в случае, например, Камчатки и Карачаево-Черкесии, но там городские выборы, поэтому все равно они на парламентскую квоту не влияют.

Интересным сюжетом, на мой взгляд, стало выдвижение зеленых в Пензенской области во главе с самим лидером партии Панфиловым, что, наверное, можно прочитывать как первую попытку зеленых закрепиться хоть в каком-то региональном законодательном собрании уже в рамках нового межвыборного цикля. Но, вероятно, непарламентские партии – это для них будет первая проба после прошлогодних думских выборов. Непарламентские партии, видимо, будут продолжать себе искать регионы, где можно было бы выиграть, то есть пройти в региональные законодательные собрания, и, вероятно, будут активно стараться договариваться с Кремлем или с губернаторами для того, чтобы хоть какие-то или хоть какой-то регион у этих партий оказался выигрышным. Спасибо.

Дмитрий Орлов: Спасибо большое, Ростислав Феликсович. Передаю слово директору Института избирательных технологий Евгению Борисовичу Сучкову, затем коллеги Марков и Калмыков.

Евгений Сучков, директор Института избирательных технологий

Коллеги, чем мне понравился нынешний доклад – я очень внимательно с ним дома ознакомился – и те комментарии, которые сделал Ростислав Туровский – тем, что материалы данного доклада при внимательном с ними ознакомлении позволяют, что называется, за деревьями увидеть лес. И комментарии Ростислава в этом смысле очень характерны. Начну с того, чем он закончил – что так называемые новые оппозиционные силы, или просто оппозиционны, квазиоппозиционные силы пытаются договориться с Кремлем или с действующими губернаторами. Это очень хорошая политическая позиция, друзья мои. О чем она говорит?

Первое. К сожалению, наша партийная политическая система в стране в целом, если проанализировать то, что нам всем известно из других источников, о чем написал Дмитрий Иванович, находится в лучшем случае в состоянии анабиоза. Это в лучшем случае. Закон «О политических партиях», который с такой помпой обсуждался лет шесть назад, слово «дискредитировать» не могу сказать, просто он не состоялся. Электоральных результатов, политических результатов появления этого закона мы не видели. Как следует из доклада, как были несколько ключевых игроков, поддерживаемых Кремлем и по инерции паразитирующих на собственном базовом электорате, так они и остались. Парадоксальным образом «Единая Россия», которая не является институтом гражданского общества, каким, по идее, должны бы быть политические партии, в массовом сознании воспринимается как единственная дееспособная политическая сила. Подчеркиваю слово «дееспособная». Там свои недостатки и свои тараканы, все есть, но я говорю о массовом сознании. Все опросы подчеркивают, что доверие к «Единой России», электоральная позиция «Единой России» намного сильнее всех остальных политических партий. Как это могло получиться? Во-первых, зачистка политического пространства, которая проводилась совершенно сознательно в течение достаточно длительного времени, себя показала в полной красе. Есть одна партия, а все остальные договариваются. Здесь еще и фальсификации многочисленные на выборах, скандалы на выборах.

Мне пришлось недавно встречаться с главой Центризбиркома в составе группы политических технологов. Знают об этой ситуации на верхах? Да, знают, и пытаются делать выводы. Какие? Думаю, что ближе к будущему парламентскому циклу какие-то результаты и в законодательстве, и в партийной политической системе все-таки у нас должны произойти.

Почему? Какая главная проблема на выборах любого уровня? Это обеспечение легитимности действующей власти. Это азы политологии, даже не хочется об этом здесь говорить, это без меня все прекрасно понимают. Но насколько то, о чем написал Дмитрий Иванович, работает на этого линию, и работают ли вообще? Если ты договариваешься, то, наверное, не очень.

Второй вопрос, который возникает. Коллеги, а как эти выборы в принципе работают на кампанию 2018? Ведь не нужно забывать, что то, как сейчас пройдут эти выборы в регионах, как это будет отражено в средствах массовой информации, в массовом сознании – это очень важный момент. Если мы опять в результате этих выборов получим кучу скандалов, на ровном месте причем сплошь и рядом возникающих не только от злого дяди, но и от полной технологической безграмотности оппонентов, я имею в виду и КПРФ, и «Справедливую Россию», от полного неумения работать с кадрами, от полного непонимания собственных идеологических позиций в массовом сознании, влиянии на массовое сознание – это тот букет, который нам и предстоит во всей красе увидеть в марте месяце, и к этому нужно быть готовым, и нужно это понимать, а понимая, делать необходимые выводы. Спасибо.

Дмитрий Орлов: Спасибо большое, Евгений Борисович. Хотел бы предоставить слово Сергею Александровичу Маркову, директору «Института политических исследований». Затем коллеги Калмыков и Климанов.

Сергей Марков, директор Института политических исследований

Избирательная кампания пройдет как обычно, как она проходила в прошлые годы, и результаты будет иметь такие же, как обычно.

Следующее. Видимо, «Единая Россия» даже несколько усилит, увеличит свое представительство, свои результаты. Это связано, прежде всего, с абсолютным ресурсным доминированием практически во всех регионах и в самого разного типа ресурсах: ресурсы административные, ресурсы личностно узнаваемые, ресурсы медийные. Дмитрий Иванович совершенно верно заметил, что даже новых лиц как-то в «Единой России» больше, чем в тех, кто им противостоит, даже здесь они умудрились обогнать.

В чем интрига? Несколько вижу интересных моментов. Первое – ЛДПР будет стараться бросить вызов КПРФ, и все-таки постараться составить им конкуренцию не только на общефедеральном уровне, но и на региональном уровне. Мне кажется, с этим связано как раз выдвижение Владимира Вольфовича. Здесь я обращу внимание коллег, что Жириновский много лет ставил перед собой задачу сделать какое-то обновление партии, набрать новых людей. Может быть, большинство не заметило, но ему это удалось. В его партии сформирован костяк молодых, интересных, профессиональных и уже опытных ребят, и сейчас, насколько я понимаю, ставится задача найти и повторить то же самое в регионах, и это будет одной из интриг – удастся ли создать реально такую альтернативу, что означало бы в перспективе возможную замену второй партии, главной оппозиционной партии ЛДПР вместо КПРФ.

Вторая интрига связана со «Справедливой Россией». Все каждый раз я каждых выборах ожидают гибели «Справедливой России», и каждый раз ей удается не погибнуть. Это ожидание и на этот раз будет происходить. Но, как знаете, в истории случается, что все ждут революционной ситуации, не приходит, не приходит, а вдруг, бах, и революция. Точно такое же возможно и сейчас, и эта интрига сохраняется. Еще одна интрига, я ее сформулировал бы совсем просто: будет ли хоть что-то реально новое? Все специалисты и политики смотрят, потому что видно, что что-то такое бурлит, но нового наружу не появляется, на поверхности, но ожидание такое есть, поэтому, если появится что-то новое, то этому будут приданы немедленно огромные общефедеральные смыслы, и произойдет интеллектуальная генерализация любых новых тенденций. Все специалисты ищут очень внимательно и концентрировано это новое.

По «Яблоку». Коллеги, насколько я понимаю, все очень просто. «Яблоко» получило ресурсы, оно готовится к циклу 2018 года. Главная задача перед Григорием Алексеевичем Явлинским – это максимально укрепить легитимность победы Владимира Владимировича Путина на президентских выборах. Он получил, насколько я понимаю, ресурсы на эту задачу, и сейчас их реализует. Что сказать? Можно позавидовать даже.

Дальше. Базовое противоречие заключается в том, что рост протестных настроений налицо есть. Он идет в разных социальных группах, но политических каналов для реализации этих протестных настроений практически не существует. Поэтому это повышает в некотором смысле не нестабильность, даже не неустойчивость, а возможность каких-то неожиданностей.

У меня есть образ, когда весной вода поднимается над плотиной, переполняет в какой-то момент, предположим, и если есть какие-то построенные каналы, то она устремляется в эти каналы. Но если каналов нет, то она разливается по всему этому пространству и приобретает неясные формы. Находит в конечном итоге какие-то формы каналов, но какие – сверху зачастую определить нельзя, и даже снизу зачастую не определяется. Поэтому в случае перелива протестных настроений через какую-то дамбу, возможен неконтролируемый разлив с неконтролируемыми политическими последствиями.

О чем еще свидетельствуют эти выборы? Мне кажется, внесистемная оппозиция махнула рукой, понимания, что у нее в регионах ничего не получится, и у них не удастся серьезных людей ни найти, ни привести нигде, поэтому, по сути дела, мы будем видеть концентрацию внесистемной оппозиции, во-первых, в столице, во-вторых, во внеэлекторальном пространстве. На выборы они делать не будут, а что точно будет – сразу после выборов будут максимально отрабатываться протестные внеэлекторальные технологии как репетиция как 2018 году, и за этим, мне кажется, нужно очень внимательно наблюдать, здесь будет во многом интрига с точки зрения общефедерального значения.

Дмитрий Орлов: Вы ожидаете этих протестных акций непосредственно после 10 сентября? И кто будет являться организатором, по какому поводу? Потому что это интересный вопрос.

Сергей Марков: В том-то и дело, что задача стоит подготовки, тренировки политических структур к делегитимации президентских выборов 2018 года, поэтому они будут обязаны воспользоваться этим моментом. Поэтому я думаю, что в ряде регионов они постараются. Предыдущие демонстрации показали, что оппозиция забросила полностью задачу создать маленькие плацдармы в каждом регионе, поэтому будут смотреть, и где есть серьезные нарушения, будут брошены в том числе федеральные ресурсы при политике федерального уровня для того, чтобы максимально раскрутить протест в этом конкретном регионе, где произошли какие-то сбои, и вывести максимально с помощью своих информационных ресурсов на федеральный уровень, и даже, возможно, на мировой уровень, тоже пользуясь своими союзниками в мировых средствах массовой информации. То есть не исключено, что какие-то будут, условно говоря, писать Financial Times, Wall Street Journal про митинг в Омске, который пройдёт против тех или иных нарушений во время выборов.

Дмитрий Орлов: Спасибо, Сергей Александрович. Нам Сергей Александрович Марков подарил два образа. Первый – ничего не происходит, как есть, так и есть. Другой образ – это плотина, вода в которой поднимается, и дальше развилка. В каком смысле? Система имеет каналы для спуска воды, или она этих каналов не имеет. Может ли быть канализирована протестная активность, которая нарастает с помощью этих политических институтов и механизмов, которые имеются, либо этого не произойдет. Мне кажется, что, несмотря на то, что выборы очевидно имеют инерционный характер, тем не менее, постановка этого вопроса абсолютно имеет право на существование. Мне кажется, за этим столом нам сейчас стоит об этом поразмышлять.

Сергей Марков: Маленькая ремарка, связанная с тем, что произошло высушение ряда структур, многие из них потеряли жизнеспособность в восприятии этих обид людей, которые идут. Просто мне много приходится ездить по регионам, и я вижу, что люди считают, что им сейчас некуда пожаловаться. Вот в чем проблема.

Дмитрий Орлов: Спасибо. Николай Николаевич Калмыков, директор Экспертно-аналитического центра РАНХиГС. Затем коллега

Николай Калмыков, директор Экспертно-аналитического центра РАНХиГС

Мы проводили несколько исследований с коллегами, в том числе о том, какие предпосылки для реализации политического деятеля, в том числе на региональном уровне. И очень большой запрос идет на людей с управленческим опытом, и, как ни удивительно, на людей с опытом в общественных организациях. Да, запрос именно на социальный блок во многом удовлетворен теми кандидатами, которые сейчас появляются.

Дмитрий Орлов: Общественные организации – вы имеете в виду НКО?

Николай Калмыков: Да. То есть представители социальной сферы, социального блока, их сейчас значительно больше стало участвовать в выборных кампаниях, но как раз управленцев и людей, которые действительно имеют управляющий опыт на хозяйстве, по нашим опросам, немножко недостаточно. Это, во-первых.

Во-вторых, очень серьезная проблема, связанная с реальными компетенциями, с принятием наличия компетенций у политических кадров, которые и выдвигаются, и у их команд. Здесь несколько аспектов.

Во-первых, это во многом происходит из-за того, что они элементарно не занимаются своим образованием и повышением своих компетенций, к сожалению, очень часто. Во-вторых, многие сейчас делают опору в первую очередь на партийный аппарат или на собственную команду, которая уже существует, сложилась в рамках другой какой-либо деятельности, при этом в меньшей степени привлекая сторонних технологов, которые зачастую закрывали те серые зоны, которые присутствовали у кандидатов. Здесь есть как плюсы, так и минусы, потому что партийный аппарат намного более эффективно сейчас работает, имеет намного больше компетенций и подготовки. Но в то же время это приводит к тому, что…

Дмитрий Орлов: Извините, прерву вас. Вы имеете в виду, что «Единая Россия» готовит управленческие кадры, что ли?

Николай Калмыков: В аппарате, имеете в виду?

Дмитрий Орлов: В аппарате.

Николай Калмыков: Кадры, которые могут проводить кампанию на уровне технологов. Партийные технологи сейчас стали намного более компетентны. При этом сторонние, которые могут зачастую принести определенные идеи, их сейчас становится меньше. Это приводит к тому, что, к сожалению, не всегда могут гибко реагировать на определенные ситуации. По тому анализу, который мы проводили именно на уровне регионов, достаточно спокойные кампании проходят с точки зрения поиска новых смыслов и идей, и здесь, наверное, тезис выскажу, что зачастую на территориях, на местах не обращаются даже к местному экспертному сообществу, которое может принести новые идеи и смыслы, в том числе кандидатам на местах. Остаются свои привычные определенные линии поведения, и действуют, исходя из уже наработанных стандартных тем повестки. Это то, что тоже по нашим опросам в экспертном глубинном интервью выявлялось по разным субъектам.

Интересный момент, что сейчас очень мало мы видим межрегиональных союзов, и попытки друг друга договориться с соседями, чтобы они взаимно друг другу помогали. Такая практика периодически существует, но публично мы ее практически не видим, хотя здесь достаточно большой ресурс именно для межрегиональной взаимной поддержки заинтересованных кандидатов. И также очень важным моментом является то, что коллеги уже подчеркнули – тема с тем, что некуда пожаловаться. Сейчас есть очень большое количество аудитории, и той, которая хочет пожаловаться, и той, которая в принципе сейчас является внутренне политизированной, но при этом не участвует ни в каких политических процессах, ни в избирательных кампаниях, ни даже в протестных мероприятиях. И существующие кампании практически не обращают внимания на эти целевые группы, потому что, наверное, можно их отнести к дорогим, дорогодоступным. Значительно проще бороться за уже существующий электорат, который между собой пытаются разобрать, вместо того, чтобы искать возможность достучаться до тех, кто сейчас еще находится в тишине. Спасибо.

Дмитрий Орлов: Спасибо большое. Хотел предоставить слово Владимиру Борисовичу Климанову, директору Института общественных финансов. Вопрос, который я вам адресу, о фоне: на каком фоне проходит эта избирательная кампания с точки зрения состояния государственных финансов в целом, с точки зрения местных бюджетов, и в какой степени, на ваш взгляд, эти факторы могут быть ограничителями либо угрозами для избирательных кампаний в региональные или муниципальные парламенты. Прошу вас.

Владимир Климанов, директор Института реформирования общественных финансов.

Спасибо большое, Дмитрий Иванович. Я бы характеризовал экономическую ситуацию, на которой проходят текущие выборы, во-первых, как новую, поскольку никогда ранее мы не находились в состоянии ни кризиса, ни роста, а такого стабильного развития экономики с непредсказуемыми траекториями дальнейшего движения. Во-вторых, ситуация непростая на региональном и муниципальном уровне, потому что несмотря на то, что удалось остановить рост регионального долга, тем не менее, свыше 50% регионов закредитованы более чем наполовину от годового объема собственных налоговых и неналоговых доходов, и эти проблемы, так или иначе, нужно будет решать на региональном уровне с помощью федеральных органов исполнительной власти или опираясь на какие-то другие силы. В-третьих, экономическая ситуация крайне разнообразна. Все-таки от региона к региону она различается, где-то лучше, где-то значительно хуже, и здесь тоже неочевидные лидеры или аутсайдеры. Это что касается общего фона.

Дмитрий Орлов: Можете ли вы из выборных регионов, которые мы обсуждаем, назвать те, в которых, с вашей точки зрения, социально-экономические факторы и, прежде всего, состояние государственных финансов могут стать угрозами для хода избирательной кампании? Буквально несколько.

Владимир Климанов: Говоря про проблему государственного долга, который есть, она есть неожиданно в Краснодарском крае. Краснодарский край – лидер по объему государственного долга. По отношению к собственным доходам это достаточно высокий показатель, хотя не лидерский, а в абсолютных значениях просто лидер.

Например, Северная Осетия – ситуация еще хуже, там по любым показателям (и на душу населения, и по отношению к бюджету). В Саратовской области тоже ситуация непростая, и тоже непредсказуемые вещи.

Но здесь есть интересный момент. Когда я говорил о том, что ситуация разная, есть некий ресурс возможной оптимизации, и это тоже непростая сейчас дилемма, которую предстоит решать органам власти, потому что мы понимаем, что давление со стороны федеральных органов и исполнительной власти, и каких-то иных структур существует, и во многом сдерживает сейчас региональные инициативы. Никогда ранее регионы не подписывали так много соглашений, связанных с предоставлением межбюджетных трансфертов и бюджетных кредитов с федеральными органами власти. Сейчас с 2017 года регионы подписывают соглашение и при получении дотаций, причем со штрафными санкциями, с определением в этих соглашениях массы показателей. Мы считали, что на каждый регион приходится не менее 120 показателей, которые регион должен, так или иначе, достигнуть. В этой связи региональные органы власти должны будут, например, проводить болезненные реструктуризации бюджетного сектора, должны будут сдерживать разного рода действия в жилищно-коммунальном хозяйстве. И как политические силы будут использовать подобного рода действия, часто вынужденно проводимые региональными администрациями – это как раз вопрос того, что, Дмитрий Иванович, вы там блестяще отражаете. Мне кажется, здесь действительно проблемы аварийного жилья, обманутых дольщиков, о которых вы упоминаете, или дорог, они, так или иначе, выйдут на первый план. Я бы расширил этот перечень и более широко – вопрос городской среды неожиданно ворвался в нашу политическую риторику, но это новое экономическое явление, решаемое на локальном или региональном уровне. И последнее заседание «Единой России» на этот счет, посвященное и используемые на многих региональных площадках, сейчас риторика, связанная…

Дмитрий Орлов: Вы имеете в виду форум?

Владимир Климанов: Да, Краснодарский форум, посвящённый этому, и используемый многими в дискуссиях на локальном уровне, мне кажется, это тематика действительно новая, никогда ранее не существовавшая.

При этом еще один интересный момент. Складывается какое-то общее недоверие к разного рода объективным или субъективным экономическим оценкам. Это удивительная вещь. Мы уже не верим Росстату, мы теперь часто не верим той информации, которая…

Дмитрий Орлов: А кто не верит-то?

Владимир Климанов: Вы знаете, что есть противостояние или определенные вопросы к Росстату даже со стороны Министерства экономического развития. Разные структуры друг другу перестали верить, что объективно отражено в региональной и муниципальной статистике. Можно использовать по-разному, используя разные показатели. И в этой связи последняя ремарка, о которой хотел сказать – что новая конструкция выборных уже людей в региональных и местных парламентах, она будет какой-то новой платформой для будущих экспериментов. Мы все говорим, что будет применяться дифференцированный подход в региональном развитии, кому можно давать, например, больше полномочий: там, где губернатор будет новый, тем более легитимизированный губернатор, опираться на большинство в региональном парламенте, или в каких-то других регионах, связанных с другими экономическими показателями? Можно ли развивать там городскую инициативу, о которой сейчас опять вернулись к этой тематике, противопоставляя региональным лидерам, или нет – это вопрос. И не дискредитируют ли себя те силы, которые придут в сентябре, необходимость выполнить достаточно жесткие условия вначале 2018 года в части, например, достижения массы показателей майских указов Президента, связанных с 2018 годом. Это новая тематика, которая, мне кажется, дает новые основания для дальнейших действий. Спасибо.

Дмитрий Орлов: Спасибо, Владимир Викторович. Хотел предоставить слово Александру Владимировичу Шпунту, директору Института инструментов политического анализа

Александр Шпунт, директор Института инструментов политического анализа

Я бы хотел начать с того момента, о котором говорил Сережа Марков, а именно о том, что нынешние выборы имеют очень серьезное влияние и очень серьезное значение в контексте избирательной кампании 2018 года. Дело в том, что мои профессиональные интересы связаны именно с этой кампанией, я смотрю на выборы, которые сейчас проходят, именно с точки зрения угроз и возможностей, которые они создают по отношению к этому. Кстати, первым эту тему начал Евгений Борисович, огромное ему за это спасибо.

Я бы хотел сказать, что у каждого из нас есть, как у сказочной Шахерезады, задача сказать что-то другое, чем сказали до него, и что очевидно скажут после него. Поэтому я попытаюсь сказать о том, что, на мой взгляд, является некоторым риском этой кампании, и что при этом очень часто остается за пределами нашего внимания. Я имею в виду серьезный и наблюдающийся во многих регионах раскол вертикали партийного управления, ситуацию, когда федеральный центр и региональные отделения партии либо фрондируют друг против друга, либо ведут разную политику, либо просто не понимают друг друга. Это некоторая дополнительная линия, создающая напряжение, это линия, которая уже выливается в публичные конфликты внутри этих самих регионов, и это имеет очень серьезное значение по отношению к федеральной избирательной кампании, потому что избиратель, в принципе, не очень разбирается, это депутат от «Справедливой России», «Единой России» или КПРФ. Для него все это – «эти люди», для него это все «они во власти». И чем большее число скандалов выплеснется в публичное поле, чем большее число конфликтов будет предъявлено избирателю на этих выборах, тем сложнее ему будет прийти на выборы в марте 2018 года. Мы все помним, что эти выборы плебисцитарные, и задач явки на них играет колоссальную роль.

Я хочу привести всего три небольших примера, причем я сознательно взял эти примеры из практически других партий, не «Единой России», потому что не наша задача здесь в этой аудитории подчеркивать проколы «Единой России» в регионах, но поверьте, что ситуация в регионах…

Дмитрий Орлов: Почему?

Александр Шпунт: Они требуют отдельного анализа. Просто я хочу отметить, что у «Единой России» типологические ситуации. Я приведу три типологические ситуации. Они случаются ничуть не реже, и на них надо обратить колоссальное внимание.

Первое – ситуация в Астрахани со «Справедливой Россией». Там идут выборы в городское собрание, и в восьмом округе по Астрахани (до выборов) «Справедливая Россия» впервые решила провести праймериз. Долгая история – рассказывать конкретные фамилии, конкретные ситуации, поэтому скажу очень коротко. На праймериз побеждает человек, которого региональное отделение «Справедливой России» не хочет видеть во главе своим кандидатом на этих выборах. При этом этот человек достаточно известный в партии, и обладающий достаточно серьезным влиянием внутри партии, поэтому он и выиграл праймериз. Разражается публичный скандал, который выплескивается в общественное поле, уходит за пределы партии, на что региональное отделение не находит ничего лучшего, как направить эту кандидатуру на согласование в Москву, предполагая, что в Москве эту кандидатуру забанят, и после этого все снимется само собой. Москва то ли не разобравшись, то ли по причине отпусков, когда уборщицы работают начальниками секторов, нажимает кнопку: «Ребята, избрали. Когда-то». Региональное отделение сидит опешившее, после чего уже своим волевым решением (оно имеет право) меняет кандидата, идущего по этому округу, на человека, который проиграл выборы, он стоит третьим в списке, который и должен был эти выборы выиграть. Человек, который выиграл праймериз, объявляет голодовку и начинает публичный шум.

На что рассчитывало региональное отделение? Здесь очень важная деталь. В 2015 году ситуация была такая же, и этого человека федеральный центр завернул, но при этом региональное отделение не только не вычистило его из своих рядов, а позволило ему провести на эту должность – должность городского депутата – собственную жену, которая вообще никогда не занималась политикой. То есть показали, что в принципе такая ситуация возможна. Это первая модель, которую я условно назову «не поняли друг друга», модель просто несогласования информационного.

Вторая модель. Краснодар, «Яблоко», ситуация, при которой сегодня краснодарский Минюст не понимает, какой из списков двух «Яблок» регистрировать, потому что один список предоставил глава регионального отделения, начиная с 2015 года, а второй список предоставил главный финансист этого регионального отделения. То есть это модель внутреннего конфликта, от которого дистанцировалось руководство партии, и вообще им не занимается.

И третья модель – модель Марий Эл, когда на партийном собрании коммунистов, несмотря на прямое указание из ЦК партии выдвинуть своих кандидатов, приумнётся решение, что «Мы поддерживаем губернатора и губернаторский список». Это прямая фронда по отношению к федеральному центру.

Как говорил известный киногерой «Пусть со своим Синодом они сами разбираются». Проблема заключается в том, что это, во-первых, очень сильно влияет на общий избирательный фон кампании, и неизбежно скажется на марте, на отношение выборов в марте, а там явка – это ключевой момент.

И вторая деталь, о которой хотел сказать – такие же примеры я мог бы привести и по «Единой России». Эта новая линия разлома «регионы — центр», либо непонимание, либо прямая фронда, либо игнорирование – это тот фактор, который, я считаю, в этих выборах проявился в полном объеме и его надо учесть.

Дмитрий Орлов: Спасибо. Юрий Леонтьевич Загребной, главный редактор информационного агентства «Моссовет».

Юрий Загребной, главный редактор ИА «Моссовет»

В разделе 2.2 доклада «Муниципальные кампании» проходящая в Москве кампания выборов в органы МЦО, о ней не сказано. Видимо, по сравнению с тем, что происходит в регионах, здесь полное затишье и никаких проблем, что отчасти так и происходит.

Дмитрий Орлов: Мы обсуждаем все проблемы, которые связаны. Пожалуйста.

Юрий Загребной: Обычно в период, когда проходили кампании, по-моему, это первый случай, когда московская та или иная ситуация в докладах не отмечается. Почему я на это не обратил внимание? Это как раз говорит о том, что в  Москве достаточно тихая и незаметная происходит кампания, несмотря на то, что в 124 районах Старой Москвы, за исключением Щукино, происходят выборы, замещается чуть более 1500 мест. Еще два дня регистрации происходит, и где-то четыре человека на место, то есть будет зарегистрировано около 6 тыс. человек. Казалось бы, должна быть в информационном поле достаточно серьезная активность. Этого не происходит. На мой взгляд, причина в том, что ни власть, «Единая Россия», которая провела впервые за последние годы закрытые праймериз… Обратите внимание, в 2014 году на выборах в Мосгордуму это была большая новация – открытые праймериз, в 2016 тоже, а сейчас, когда мы, казалось бы, все весьма аргументированно говорим, что муниципалитеты – это площадка наименее политизированная, то есть деполитизированная, то есть здесь и нужно проводить «Единой России» наиболее открытые праймериз, выносить местные повестки, обсуждать их на этом этапе – ноль, тишина, закрытость. Поэтому такой итог сегодня и получаем. Поэтому на этапе, когда оппозиция получила возможность зарегистрироваться, все, кто хотел, кто принес, грубо говоря, нарезанные бумаги под видом сдачи подписей – всех зарегистрировали. Отказов в регистрации, как знаете, нет. Это одна из особенностей нынешних муниципальных выборов в Москве. Но, повторюсь, нет и самой кампании. Ни одна из структур не предлагает образа будущего, и, на мой взгляд, нынешняя кампания в Москве максимально характеризуется черной дырой смыслов и образов будущего. Это приведет к еще большему снижению явки. Мы с разными коллегами обсуждаем, даже как-то неделю назад с Павлом Данилиным, который напротив сидит, переписывались в личке после одного из постов, сколько ожидается. 10-15% в лучшем случае, наверное, явка.

Несмотря на то, что это муниципальные выборы, на мой взгляд, это очень мало, и это очень плохо в целом для Москвы для различных общественных перспектив. Хотя особенность нынешних выборов – это возможность зарегистрироваться всем, кто хотел. Казалось бы, плюс.

Отчасти отсутствие этого образа смыслов, образа будущего объясняется тем, что оппозиция, которая смогла настроиться на эти выборы, в первую очередь КПРФ и блок «Яблоко» и Гудкова, или Гудкова и «Яблоко», как угодно называйте, она настроилась не на какую-то смысловую программу, а на задачу провести муниципальный фильтр. Казалось бы, правильная история, но муниципальный фильтр должен для выбора мэра не через пять лет, не через четыре, даже не через три, а в следующем сентябре. Начинайте, товарищи, избирательную кампанию, обсуждайте, что в городе нужно поменять. Этого не происходит. Происходит какой-то неуклюжий подбор кандидатов, и я уверен, что многие из кандидатов, которые по тому же списку «Яблока» и Гудкова победят, сразу после выборов выяснится: «А кого мы избрали? Почему эти люди прошли через этот список и производят совсем не ту политику?».

В этом плане обращу внимание на фактически отсутствие позиции мэра в части этой же кампании, потому что я думаю, что если бы Сергей Собянин как-то четко или на этапе съезда «Единой России» или еще что-то обратился и высказал свою позицию, то, наверное, мы и в этом докладе это увидели. Вы можете вспомнить за два-три месяца, что мэр Москвы по поводу муниципальных выборов, муниципальной дальнейшей стратегии высказал?

Я почему говорю о проблеме черной дыры образа смыслов? Потому что по итогам прошлых выборов, которые были 4 марта 2012 года, в апреле-мае 2012 года московские власти сделали громадный шаг вперед в попытке наведения порядка в муниципальной сфере, и попытке муниципальной реформы. Мне казалось, сейчас у «Единой России» закрытые или совсем закрытые праймериз, и другим партиям, в первую очередь там где-то идет треть кандидатов от «Единой России», которые сейчас замещают все места, за исключением двух районов, в которых «Единая Россия» не выдвигает.

Казалось бы, если у вас депутат идет дальше, то проведите открытку работу на разных уровнях, разных срезах, что получилось, что не получилось, вытащить, концентрировать позитивный образ. Ничего этого я не вижу, причем я смотрю под микроскопом, очень доброжелательно, но этого нет.

Что касается двух районов, которые я упомянул. Район мой любимый, родной, я там и депутатов избирался Мосгордумы, в этом районе «Единая Россия» не выдвинула своих кандидатов в муниципалитет. Почему? Потому что это один из двух районов Москвы, где закрытый праймериз получился неконкурентный, и число людей, которые пришли от «Единой России» в очень значимом районе на закрытый праймериз, было меньше, чем количество замещаемых мест.

Вот такие сюжеты. Не совсем хорошая ситуация. Может быть, продолжая образ, который Сергей здесь говорил – вода дырочку найдет. И этот массив неопределившихся людей, отчасти непонимающих, что происходит и что будет происходить уже даже после устранения многих моментов с той же реновацией, это проблема нарастания некоей массы, которая не может сейчас определиться, поддерживает она или не поддерживает какие-то сюжеты даже во власти.

Здесь спрашивали, есть ли какие-то последние данные по соцопросам по доверию Собянину. А я думаю, что проблема даже не в том, что если этот хороший соцопрос провести, сколько доверяет, сколько не доверяет, а сколько вообще не хотят или не могут высказать мнение. И это происходит, потому что нет общественной дискуссии в Москве по общественным вопросам, достойных современной Москвы.

Дмитрий Орлов: Спасибо, Юрий Леонтьевич. Я хотел сказать по теме, почему это не нашло отражение в докладе. По простой причине. Мы посвящаем сегодня обсуждение выборам в областные заксобрания и городские парламенты. Все-таки муниципальные выборы в Москве по характеру совсем другие. На мой взгляд, это тема для отдельного и серьезного разговора. Это первое замечание.

Второе замечание. Мне кажется, Собянин достаточно энергично высказался по проблеме текущей повестки, прежде всего, по реновации, в ходе той коммуникативной или коммуникационной кампании, которая была развернута после первых очевидных неудач на информационном поле. Она была развернута, и он как активный спикер и как главная медийная фигура города, мне кажется, он довольно активно себя проявил. И здесь вопрос технологический, как технолог я его могу задать вам и всем: а есть ли смысл продвигать какой-то второй месседж, если на реновацию были брошены все информационные ресурсы, эта информационная кампания имела тотальный характер 1,5 месяца назад? И вводить еще муниципальную тему сюда, с моей точки зрения, как технолога, возможно, лишнее. Какую-то электоральную прибавку, наверное, получила «Единая Россия» и потенциально Собянин на этой кампании, но второй раз, возможно, было бы наложение смыслов. Но это технологическая гипотеза.

Юрий Загребной: Я допускаю, что причина закрытого праймериз «Единой России», то есть откат от предыдущих двух праймериз 2014 и 2016 года чуть назад, связаны с реновацией, потому что это был апрель и май, самое тяжелое для дискуссии по реновации время. Если бы еще здесь открыли шлюзы проводить эту дискуссию на площадке праймериз, то могли быть очень непростые результаты.

Дмитрий Орлов: Хотел бы предоставить слово Петру Дмитриевичу Ханасу, представителю АПЭК на Дальнем Востоке, директору «Дальневосточного консалтингового центра».

Петр Ханас: Спасибо большое за приглашение на круглый стол. Действительно, хочу отметить, что лично я, читая доклад, испытал огромное эстетическое удовольствие. Несколько слов если не критик, то, может быть, корректировки темы круглого стола, что касается выборов областных и городских парламентов. В строго политологическом смысле городские думы не являются парламентами.

Дмитрий Орлов: Понятно, что это аллегория.

Петр Ханас: Что касается Дальнего Востока, прежде всего, я бы хотел сказать, что на территории ДФО не такое большое количество выборов. У нас ключевыми являются выборы в Законодательное собрание Сахалинской области, ряд интересных выборов на территории Приморского края – это как раз думы городов, несущих электоральных точек Приморского края, и очень интересные выборы в Якутской области. Это выборы мэра городского округа Якутска. Может быть, не совсем подходит к данной теме, но они интересны тем, что реформа 2014-2015 года полностью закрыла возможность прямых выборов глав столичных городов ДФО, и только Ил Тумэн отстоял такое право в Якутске. Более того, там выборы интересны еще тем, что там сохраняется графа «Против всех». Несмотря на такую высокую заявленную явку – порядка 65-70% по данным опросов, – я думаю, что явка будет достаточно высокой, не менее 50%, другое дело, что эта графа «Против всех» может сыграть злую шутку с лидером кампании Айсеном Николаевым, и я думаю, что ему будет достаточно тяжело пройти 50%-й барьер, хотя эти выборы сопоставимы с выборами губернаторов, тем более существует внутренняя повестка, что Николаев – следующий губернатор Якутии.

Несколько слов по поводу выборов в Приморском крае. С некоторыми выступающими абсолютно согласен по поводу трендов, которые формируются, с некоторыми частично не согласен. Безусловно, согласен с Сергеем Александровичем по поводу того, что выборы такие, как всегда выборы. Другое дело, что есть принципиально новые тренды. Какие? В первую очередь усиливается роль полпредов в федеральных округах. Если раньше это было менее заметным, как мне кажется, то сейчас их роль на выборах даже в муниципалитет достаточно серьезная. Я в докладе этого не нашел как основной момент.

Следующее – это негативное влияние губернаторов, которые не получили ожидаемой отставки весной, на выборы в муниципалитетах и столичных городах субъектов федерации. Я знаю позицию Глеба Сергеевича по поводу того, что местные конфликты или конфликты губернатора с местными элитами – это хорошо, это показатель хорошей работы. Я не совсем согласен.

Глеб Кузнецов, член совета директоров Экспертного института социальных исследований

Их должно быть еще больше.

Дмитрий Орлов: Глеб, вам придется теперь ответить.

Петр Ханас: Я считаю, что это является тормозом развития социально-экономических проектов, особенно с территориями опережающего развития, Свободным портом Владивостока. И такое резкое падение уровня поддержки деятельности губернатора на территории Приморского края вообще ставит вопрос о необходимости пересмотра каких-то планов развития, и я с большим интересом буду ожидать «Восточный экономический форум», который пройдет во Владивостоке в преддверии выборов, и, по идее, он должен был формировать позитивные ожидания, играть на руку «Единой России», но, судя по ситуации, скорее всего, нет.

Еще одним трендом является то, что, мне кажется, «Единая Россия» потеряла эффекты от проведенных праймериз. Этот слишком большой разрыв между праймериз и основной избирательной кампанией, когда «Единая Россия» просто не использовала это время для дополнительной раскрутки, каких-то программных заявлений, не все технологи со мной согласны в том, что у партии должны быть программы, но они должны быть. И «Единая Россия» выходила с целым рядом программ, которые ни в период праймериз, ни после праймериз, ни сейчас никоим образом не реализовываются. Это серьезное упущение «Единой России». Плюс негативные оценки некоторых губернаторов. Думаю, что по ДФО не все так радужно, как прогнозирует Дмитрий Иванович, и я бы сказал, что если не нарастят, то дай бог, чтобы эти спойлеры – абсолютно верно сказал Ростислав Феликсович по поводу спойлерства – не дадут возможностей больше взять «Единой России», но оно размажет протестную активность по другим партиям и уменьшит количество мандатов основному претенденту или сопернику «Единой России» – это КПРФ.

Дмитрий Орлов: Спасибо. Глеб Сергеевич, ремарка.

Глеб Кузнецов: Все свои ремарки, которые записал, я скажу. В последние несколько дней меня крайне тревожит вопрос, в какой момент выборы в местное самоуправление стали создавать легитимность, о чем бесконечно у нас говорится. Легитимность, насколько я помню в свои школьные годы – это согласие управляемых, чтобы ими управляли без применения избыточного насилия. Выборы в МСУ – это не про согласие управляемых с тем, чтобы ими управляли, а это, согласно Конституции, является самоуправлением. То есть к легитимности выборы в местное самоуправление никаким местом кроме как в головах алчных политтехнологов, которые с помощью угрозы легитимности хотят заставить платить им больше, не имеет.

Дальше больше. Явка на выборах губернаторов тоже никакого отношения к легитимности не имеет, потому что легитимность – это то, что губернатору некоторым образом актом назначения из Москвы создается, а выборы губернаторов – это заключение контракта, согласия местного населения на то, что именно этот человек должен выполнять эту роль. Поэтому я бы развел, даже посоветовал разводить понятие легитимности и явки на выборах. То, что постоянно у нас говорится, что явка на выборах низкая, а значит, легитимность власти низкая – это неправда, потому что кругом какой-нибудь Мадуро у нас легитимный, при высокой явке избранный, формально легитимный в этой логике, но это никак не мешает ему править, опираясь только на аппарат насилия, то есть по определению быть значительно менее легитимным, чем человек, который, может, вообще никуда не избирался, но с правлением которого все согласны.

Реплика: А кто об этом говорил? По-моему, никто не говорил.

Глеб Кузнецов: Про явку все время говорится.

Дмитрий Орлов: Было сказано, что это разлито в воздухе. Речь не идет к нашим каким-то.

Глеб Кузнецов: И про два протеста – это протест против институтов, и протест, привлекающий внимание институтов. Протест против институтов – это история, когда он угрожает стабильности власти. А протест, привлекающий внимание института – «Помогите нам!» – это не против власти протест, а это протест, создающий еще бо́льший консенсус вокруг этой самой власти.

Приведу пример Венесуэлы, чтобы не углубляться в наши детали, где у каждого есть свое мнение. Почему не удается свергнуть товарища Мадуро? Потому что одновременно в Венесуэле идет два протеста: протест против чавизма как совокупности институтов (это городской креативный класс, буржуазия и так далее), и протест бенефициаров чавизма против снижения своей доли. Эти протестующие, которых большинство, они не за то протестуют, чтобы Мадуро не было или чавистов не было, а за то, чтобы им пайку вернули. Совершенно другая история. А так как эти два протеста политически не могут найти общей платформы и не могут сойтись, на выборах в Национальную ассамблею, которая должна была перерядить Венесуэлу без чавизма и без его институтов, пришло достаточно мало народу, что позволило Мадуро снова воспрять и говорить о том, что никто его никогда не свергнет, и, возможно, это и правда, особенно если цена на нефть повысится, и тем, кто протестует за внимание институтов, немножко вернут вспомоществование. Поэтому, говоря о роли наших региональных протестов в смысле потенциала дестабилизации политической ситуации в стране в целом, я бы сказал, что между этими протестами, во всяком случае в том виде, в котором они есть сегодня, и дестабилизацией политической стабильности в стране, должно пройти огромное количество шагов, большое количество развилок, и канализация этого протеста за внимание Москвы, за внимание институтов в антисистемный протест – это я бы, скорее, оценил как нет, чем да. Другое дело, что партийная система в настоящее время не обладает достаточно идеологическим потенциалом, чтобы формулировать то, что заставит людей ходить на выборы, активнее участвовать в политике, активно участвовать в местном самоуправлении. Но это не проблема угрозы системы как таковой в целом – раз, и это не проблема нынешних выборов – два.

Дмитрий Орлов: Спасибо, Глеб Сергеевич. Павел Викторович Данилин, генеральный директор «Центра политического анализа».

Павел Данилин, генеральный директор Центра политического анализа

На днях мы стали свидетелями прошедших довыборов в областную думу Ярославской области, где явка была грандиозной – порядка 6,5%, это около 2,5 тыс. человек из 40 тыс., которые проживают в этом округе, – и на удивление ярославские власти встретили это абсолютно спокойно, что в какой-то мере подтверждает тезис Кузнецова о том, что муниципальные власти, да и региональный парламент как таковой легитимность не определяет. Если бы я был журналистом, то я бы сегодня выпустил однозначно статью о ремарках Кузнецова с тезисом, что в Администрации Президента внимательным образом изучают опыт Венесуэлы в контексте преодоления, и так далее.

В этом плане муниципальные выборы не особо привлекают внимание по понятным причинам. Почему в Москве они не привлекают внимание? Наверное, Дмитрию Ивановичу будет не очень приятно это слышать, но те группы, которые чем-то недовольны в Москве, они расположены достаточно компактно.

Дмитрий Орлов: Почему? Я именно так и считаю.

Павел Данилин: То есть те люди, которые недовольны парковками, недовольны реновацией, да их много, да, они слышны, но они теряются на общем фоне москвичей, которые в целом всем как раз довольны: и плиткой, и новыми дорогами, парками, ресторанчиками и так далее – довольны всем. Эти недовольные люди могут пойти на выборы, и, как видим, сейчас «Яблоко» формирует некоторое количество кандидатов в муниципалитеты, которые могут претендовать как на прохождение, так и на некоторую конкуренцию для «Единой России».

Кто сказал по поводу того, что Собянин своим авторитетом не освещает муниципальные выборы? Юрий Леонтьевич, да? А зачем Собянину своим авторитетом делиться с директорами школ, главными врачами больниц, другими бюджетниками?

Дмитрий Орлов: Это интересный поворот.

Павел Данилин: Какой смысл в этом, учитывая, что, во-первых, эти директора школ и главные врачи больниц и без того прекрасно победят своих молодых конкурентов. Когда выходит такой одуван или человек неопределенного пола, то получается, что выбор инвариантен – мы выбираем дорогого бюджетника, тем более которого мы точно знаем, и знаем, что он умеет что-то делать. А учитывая, что на выборы пойдут две когорты – самая дисциплинированная наша и самая недисциплинированная их, – то получится, что победит тот, кто приведет больше своих. В данном случае очевидно, что наша дисциплинарная когорта чуть больше, чем недисциплинированная их когорта. Поэтому и Собянин на эти выборы смотрит, как мне кажется, абсолютно спокойно. Тем более, что мы видим – шпилька в сторону Кузнецова и znak.com, – что действительно пошла речь о муниципальном фильтре. Муниципальный фильтр в следующем году не будет таким же, каким он был в этом году. И если кто-то когда-то считал, что нужно идти и завоевывать муниципалитеты, чего мы в принципе в регионах никогда не видели, и никогда эти оппозиционеры не шли и завоевывали муниципалитеты, чтобы получить возможность преодоления фильтра, и в Москве такого тоже не будет, и если хоть какая-то мысль об этом у кого-то и была (вначале весны об этом что-то говорил Гудков, также говорил его альтер эго Кац), но, в любом случае, муниципальный фильтр таким уже не будет в следующем году, а может быть, его вообще не будет.

Я абсолютный противник фильтров, абсолютный противник выборов губернаторов, как знаете. Губернаторов должен назначать президент, а фильтры – это вообще зло, которое только раздражает людей. Но слава богу, что понимание того, что фильтр в нынешнем виде его – зло. Он приходит, в том числе к руководству Центризбиркома, которое вчера или сегодня сказало, что фильтр надо менять, корректировать. И понятно, что в этом контексте еще и этот вопрос спадает. Поэтому будет 6,5%, не будет 6,5%, будет 15%, не будет 15% – значения не имеет. Легитимности выборы муниципалитета не создают. Пройдут туда несколько десятков яблочников или нет – тоже особой роли не играет. Главное, что 146 муниципальных образований в Москве по 8-20 депутатов на каждый действительно обладают достаточно крупными бюджетами. По сути дела, это примерно 45-80 млн руб. на каждый муниципалитет ежегодно. Это бюджет, которому некоторые столицы субъектов позавидуют. Они все приблизительно одинаковые. Каждый житель имеет свой вклад в московский около 6-7 тыс. руб. То есть надо смотреть, сколько в этом муниципалитете живет конкретно, и умножать просто на 6 тыс. руб. И получается примерно 40-80 млн руб. на муниципалитет. Это реально большая сумма. И сейчас мы видим, что люди с этими деньгами умеют справляться. А те люди, которые хотят туда прийти, они узнали о том, что там действительно место не то, чтобы хлебное, но там есть бюджет, и мне кажется, что сейчас основная борьба как раз пойдет между теми, кто уже умеет с этим работать – теми самыми бюджетниками, которые и так избраны вполне нормально были, и будут избираемы…

Дмитрий Орлов: Кто умеет работать с бюджетниками и бюджетом.

Павел Данилин: Да. И с новым молодым поколением, которое в 2011 году еще было детьми, а теперь они считают, что они смогут прийти и показать, как правильно делать политику. Я напомню, что те, кто в 2011 году приходили с этими же инициативами, уже разочаровались в том, что они смогут делать политику, потому что муниципалитет – это не про политику. Спасибо.

Дмитрий Орлов: Спасибо. Я никогда не утверждал, что у протестных групп на московских муниципальных выборах есть шанс. Во-первых, не говорил о том, что они консолидируются. Моя логика всегда заключалась в том, что они тематически раздроблены, и их консолидация маловероятна. Здесь моя позиция не менялась, здесь я просто уточню Павла Викторовича. Это первое.

Второе. На мой взгляд, если говорить об угрозах, главное – это не явка, не угроза. Понятно, что явка ожидается низкая, и это угрозы не представляет. Угрозу представляет появление каких-то откровенно негативных общемосковских сюжетов, каких-то информационных волн, которые разогреют ситуацию и повысят негативную явку. Тогда ситуация с консервативно небольшой явкой, точнее игра на этом, она окажется не вполне адекватной. Но вероятность такого сценария сегодня после того, как реновация очевидно погашена, невелика.

Что касается того, должен делегировать Собянин своим кандидатам легитимность или поддержку, или идентичность – моя точка зрения: однозначно должен, хотя бы одним заявлением. Всегда в Москве существовала эта общая логика – списки Лужкова и так далее.

Не знаю, будут ли его публиковать в «Тверской, 13» сегодня. Это хорошая, показательная дискуссия о московских СМИ. Никто не знает, выходит газета «Тверская, 13» или нет.

Сейчас мы в жанре «Лучше бы не было» или «Лучше бы было» судьбу целого сегмента не решим. Хочу только подчеркнуть, что избирательная кампания идет спокойно, малозаметно, что ожидаемо низкой явкой, но, тем не менее, эти риски, на мой взгляд, риски какого-то масштабного взрыва или ситуации в информационном поле, которая изменила бы ситуацию с явкой, они сохраняются. Другое дело, что их вероятность на сегодняшний день очевидно невелика.

Совсем незаметную кампанию провести в Москве не удастся, и мэру придется хотя бы раз высказаться о том, что происходит, и какова его позиция в связи с этими выборами, хотя бы из соображений общей политической логики, идентификации и так далее.

Сергей Заславский, прошу.

Сергей Заславский, научный руководитель Центра общественно-политических проектов и коммуникаций, доктор юридических наук

Хвалить доклад запретили.

Дмитрий Орлов: Не надо, да.

Сергей Заславский: Поэтому сразу хочется похвалить другой доклад. В одном из докладов, на днях обнародованном, очень хорошо начали тему с того, что же есть политическая конкуренция. Политическая конкуренция – прежде всего, наличие правовых возможностей для политической конкуренции. Такие институциональные возможности есть. Готовность власти играть по правилам конкурентной политики, не имитировать ее. Мы видим, здесь такие шаги тоже сделаны. И готовность оппозиции, в данном случае всех, кто не во власти, осваивать механизмы политической конкуренции. Здесь на этом поле есть совершенно очевидные резервы.

Да, выборы проходят в доминировании одной политической партии. Задано это доминирование объективными факторами. Это стартовое весовое преимущество, от него никуда не денешься, это факт, это данность. Упреждение в развертывании, говоря военным языком. Дело в том, что партия раньше стартовала в этой избирательной кампании – и праймериз, и главное, может быть преимущество. Третье преимущество – у партии есть возможность формировать политическую повестку, а не только следовать ей, не только предлагать какие-то альтернативные решения. Политическая повестка партии пронизывает собою все уровни. Можно всегда на федеральном уровне задать какие-то векторы региональных повесток, местных повесток, просто за счет того, что вывести ту или иную проблему регионального, даже местного, даже локального значения на федеральный уровень, чем партия достаточно эффектно пользуется, такие возможности есть.

Есть естественные минусы – запрос на поиск новых брендов. Это очевидная психологическая усталость от старых партий (говорю аккуратно), но только от одной, но и от многих. И здесь мы видим, что прав старик Дарвин – межвидовая борьба иногда слабее внутривидовой, внутривидовая всегда сильнее. Партии, воздействующие на схожую электоральную группу, борются между собой чуть ли не более ожесточенно, чем со своими конкурентами, тоже в полном соответствии с теорией борьбы за существование. Дело в том, что именно партии с формирующимися нишами пытаются откусить какие-то кусочки от сложившейся ниши более сильного соперника, родственного иногда просто на уровне брендов.

Мы видим, что активизировалось «Яблоко», что логично при переходе к выборам регионального, местного уровня, где точечно есть значительные шансы на активное участие в избирательной кампании, на возможность получения значимого результата. Но видим, что большинство политических партий в выборах участвует с выборочной активностью, и участие далеко не 100%-е от числа политических партий, имеющих такое право. Мы все произносим, что более 70 партий имеют право на участие в выборах. Сейчас посчитаем и поймем, сколько на финальной стадии избирательной кампании. Можно сказать, что закон о политических партиях не работает, но важный вопрос: какой из трех законов? Был закон в базовой редакции 2001 года, был закон 2004 года, который значительно ужесточил требования к численности территориального представительства политических партий, и радикально либерализовавший политический рынок закон в редакции 2012 года. Это все один закон, просто правки разные. И здесь есть одна тема – это те партии, которые в этих выборах, в выборах следующего года участия не примут. Их судьба по этому же закону ждет не очень завидная, потому что по статье 37-й Закона «О политических партиях» семь лет партия в выборах не участвует, а один из критериев участия в выборах – это выдвижение более чем в половине субъектов федерации, хотя бы там нужно принять участие на выборах в органы местного самоуправления, чтобы просто сохранить свой статус. Для этого надо дойти до финиша избирательной кампании. Есть еще партии, созданные в 2012-2013 году, которые до этого цифры, возможно, не добрались, у них еще есть время свой статус сохранить.

Напоследок соглашусь, что риски делегитимации выборов есть, но они маловероятны, но это не значит, что они незначительны как риски. Само наличие, потенциальная возможность этих рисков заставляет активно смотреть за легитимностью выборов и совершенствовать механизмы общественного контроля. Спасибо.

Дмитрий Орлов: Спасибо большое, Сергей Евгеньевич. Хотел предоставить слово Андрею Викторовичу Тихонову, эксперту «Центра политического анализа».

Андрей Тихонов, эксперт Центра политического анализа

Кажется, коллеги несколько недооценивают роль несистемной оппозиции на этих выборах, поэтому я бы хотел немного остановиться на ней на примере Сибирского федерального округа (СФО). Накануне избирательной кампании полпред Меняйло сказал, что наблюдается активизация деструктивных сил. В прессе посмеялись все над этим, но, как видим, на самом деле полпред оказался близок к истине. В Новосибирске скандальный характер приобрело движение координатора штаба Навального на довыборы в Законодательное собрание. В Норильске неожиданно активизировался кадровый офицер госбезопасности, как он себя называет, создал движение «За чистый город», и вовсю воюет с «Норникелем». Не знаю, насколько серьезны перспективы у этого товарища, но сила несистемных оппозиционеров заключается не в их электоральной значимости, а в том, какое внимание уделяется этим действиям в прессе.

Так уж получилось, что этим летом совсем заметен стал кризис СМИ, особенно кризис традиционных СМИ в регионах, печатные издания просто все проседают, а в интернете в регионах часто заправляют бал именно оппозиционные СМИ, часто с иностранным участием. Поэтому, я считаю, нельзя недооценивать их влияние. Плюс ко всему, это отсутствие стратегии по борьбе с несистемной оппозицией, и оно удручает на перспективе 2017 года. Стратегия одна – это давить, не пущать. Она довольно нелепо смотрится. В наше время интернет-технологий сразу все становится известно, и только ухудшает ситуацию. В основном этим грешат в частности вице-губернаторы, выходцы из силового блока. Плюс ко всему, у несистемной оппозиции все-таки есть образ будущего, дефицит которого наблюдается как у «Единой России», так и у системной оппозиции.

Дмитрий Орлов: Извините, что прерву вас. И в чем же, этот образ будущего?

Андрей Тихонов: Он негативный. То есть они знают, чего они не хотят. Просто иногда смешно получается, когда в Омске, допустим, у КПРФ и «Единой России» один и тот же лозунг – «Городу нужны перемены».

Дмитрий Орлов: «Единая Россия» выдвинула его раньше. Как человек, имеющий отношение к Омску, должен сказать, что именно так все было.

Андрей Тихонов: Есть определенный кризис.

В конце выступления хотел немного заступиться за нашего союзника Мадуро. У него достаточно легитимности, он может даже и людей расстреливать ради своей легитимности.

Дмитрий Орлов: Когда нужны расстрелы, легитимность уже не стоит обсуждать.

Андрей Тихонов: Избыток его легитимности к протестам и привел.

Дмитрий Орлов: Уважаемые коллеги, все-таки Мадуро – не тема нашей дискуссии.

Михаил Игоревич Нейжмаков, ведущий аналитик «Агентства политических и экономических коммуникаций», и затем Дмитрий Журавлев традиционно закроет наше заседание.

Михаил Нейжмаков, ведущий аналитик Агентства политических и экономических коммуникаций

Добрый день. Хотелось остановиться на паре моментов, которые были подняты в ходе этой дискуссии. Действительно обращались здесь участники к такой интересной теме, как роль «Коммунистов России», «Компартии социальной справедливости» на этих муниципальных и в меньшей степени региональных кампаниях. Тут стоит отметить такой фактор, что в ходе муниципальных выборов мы часто наблюдаем более прямолинейную работу тех же самых «Коммунистов России», то есть выдвижение от них либо полных однофамильцев, кандидатов от КПРФ, подобную тактику, в то время, как на выборах в Государственную Думу наибольшие результаты кандидаты от этой партии и сама партия получали там, где у нее есть по-настоящему раскрученные местные лидеры, чаще всего бывшие члены КПРФ, которые перешли в состав этой партии, соответственно, привнесли туда свой авторитет. Поэтому процент голосов, который могут таким образом «Коммунисты России» отнять у КПРФ, степень размывания электората КПРФ в ходе выдвижения тех же однофамильцев, будет не очень велик. То есть здесь нет эффекта автоматического перетопка к «Коммунистам России» неких запутавшихся избирателей «Компартии». Более того, учитывая более низкую явку на муниципальных и региональных выборах по сравнению с федеральными, туда придет и более продвинутый, более грамотный избиратель, на которого путаница будет действовать в гораздо меньшей степени.

Что касается «Компартии социальной справедливости», здесь тоже все не так просто. Скорее всего, заметную часть ее избирателей составляют люди, не запутавшиеся между ними и КПРФ, а намеренно желающие проголосовать против всех, но не имеющие такой возможности. Вспомним успех той же КПСС на выборах в Волгограде в свое время в гордуму. Там, по сути, усталость от бесконечных городских внутриэлитных конфликтов избирателя могла подтолкнуть голосовать за КПСС именно с такой мотивацией. В какой-то мере это тоже размывание электората КПРФ, это протестный избиратель, но не прямолинейно работает эта закономерность.

И по поводу протестных групп на муниципальных выборах в Москве. Тут тоже можно вспомнить выборы по столице в Государственную Думу в 2016 году, когда целый ряд кандидатов пытались привязать в той или иной мере свою кампанию к этим протестным точкам, но результат был довольно ограниченным. То есть, как правило, мог наблюдаться определенный рост голосов за эту партию и за этого кандидата, но в масштабах всего лишь микрорайона, то есть перенести этот эффект даже на масштаб всего района, где эта протестная точка тоже известна, не очень получалось. Можно вспомнить, что «Яблоко» активно работало с теми же противниками строительства храма в парке «Торфянка» в Лосиноостровском районе, а в результате какой-то эффект для «Яблока», для Митрохина наблюдался в основном в масштабах того микрорайона, который прилегает к парку, того избирательного участка, который там находится. За него он не выходил, в пределах района можно посмотреть, что результат и партии Митрохина был не очень впечатляющим на фоне активности. Поэтому это тоже стоит учитывать и в анализе тех избирательных кампаний, которые сейчас будут проходить в регионах и на муниципальном уровне. Спасибо.

Дмитрий Орлов: Спасибо. Дмитрий Анатольевич Журавлев, генеральный директор Института региональных проблем.

Дмитрий Журавлев, генеральный директор Института региональных проблем

Спасибо большое. После стольких выступлений и двух часов буду совсем краток. Эти выборы – на мой взгляд, сами по себе довольно сложное явление, потому что, с одной стороны, это вроде бы пролог больших выборов, президентских, а с другой стороны, поскольку это муниципалитеты и региональные парламенты, то это выборы вокруг социальной, а не политической повестки. Мы как-то от этой темы отошли, то есть она все время всплывала, но мы от нее отошли, а это во многом определяет и позицию партии. Нашим правым партиям неуютно в социальной сфере, они не любят об этом говорить, им это неинтересно. Многие партии, которые, казалось бы, на этой сфере должны быть активны – та же «Справедливая Россия», – они уже настолько отработали все, что они по этому поводу могут сказать, что им, опять же, трудно что-то. Поэтому эти выборы превращаются в гонку 2,5 партий – коммунистов, «Единой России» и ЛДПР, насколько умеют догнать. И здесь как раз циферка того самого протеста. Здесь я с Сергеем Александровичем Марковым не соглашусь. Дело не только в том, что нет каналов, а в том, что протестов действительно два, они разные, и, более того, они противоположные. В отличие Венесуэлы, которая здесь упоминалась, они идут там параллельно, а здесь идут друг против друга, потому что наш социальный протест терпеть не может наш протест политический. У нас немножко раньше началось. У нас это началось еще вначале 2000-х. Наш социальный протест очень не любит политический, потому что политический проест – это протест богатых и сытых в России. Поэтому я думаю, что наводнение не разольется не потому что некуда воду сливать, а потому что масло и вода вместе наводнение не создадут. Вот в чем главное дело.

Беда в другом – в том, что, понимания это, есть некая опасность успокоиться и сказать: «Ну, и бог с ним. Походят, пошумят, и все пройдет». Редко мы не соглашались, но я не соглашусь тут с Павлом Викторовичем. Он говорил, что наша организованная группа сильнее. Она в своей уверенности, что она сильнее, как раз слабее, потому что, как это часто бывало, представители большинства будут жить по принципу «Мы же все равно победим. Я лучше поеду, делом займусь, а они пусть голосуют». В этой ситуации, которая, казалось бы, должна нас успокоить, есть очень серьезные риски, политические, и политтехнологические, и социальные, потому что социальный протест, если на него не реагировать, он тоже может дать очень неприятные последствия. Но за исключением вышесказанного, я соглашусь с Сергеем Александровичем, думаю, что больших сюрпризов эти выборы не принесут. Спасибо.

Дмитрий Орлов: Спасибо, Дмитрий Анатольевич. Наша дискуссия была сегодня интересной, очень напряженной и весьма представительной. Безусловно, надеюсь на то, что она будет такой же и по итогам уже избирательной кампании, которая предстоит в региональные и городские парламенты (все-таки назову их так). И я думаю, что сразу после выборов 10 сентября мы встретимся для обсуждения их итогов. Большое всем спасибо, и теплой погоды.

 


Добавить новый комментарий