Карта событий

Стенограмма шестого заседания Экспертного клуба «Регион»

Дмитрий Орлов, генеральный директор Агентства политических и экономических коммуникаций, член Высшего совета партии «Единая Россия» (модератор дискуссии):

 Уважаемые коллеги, сегодняшнее заседание Экспертного клуба «Регион», проходящее традиционно на площадке агентства  Regnum, посвящено выборам в Госдуму. Планируем обсудить целый ряд вопросов. Вы их получили в момент приглашения на нашу акцию. Традиционно значительная часть наших акций сопровождается докладами Агентства политических и экономических коммуникаций, которое я возглавляю, которое является одним из учредителей этого клуба. Не является исключением и сегодняшняя наша акция.

Выборы в Госдуму: прямая коммуникация и новые лица

Мы говорим о том, что социальная ситуация, экономическая ситуация создали угрозы для политической системы и повлияли  на предвыборную повестку, могли привести к заметному росту протестных настроений. Дополнительную сложность кампании создавало проведение большого количества параллельных кампаний в регионах и муниципалитетах, у нас 39 региональных кампаний и 7 губернаторских.

Ещё один фактор – ставка руководства страны, в частности внутриполитического блока Администрации Президента на формирование конкурентной политической среды создавала на выборах естественную неопределенность. Предсказуемости, как это иногда бывало в ходе электоральных кампаний, не было.

Хочу отметить, что прогнозы результатов «Единой России» колебались в очень широком диапазоне – от 36% до 54%. Это то, что мы выявили. Возможно, были какие-то иные оценки.

Наш прогноз, прогноз АПЭК, был сделан здесь – 51-54%. Был сделан в начале кампании и оказался верен. Один из наиболее редких и один из наиболее точных, как мы фиксируем в докладе. Даже более точный, чем данные ФОМ и тем более ВЦИОМ, которые разошлись в итогах выборов по «Единой России» на 10%.

Оценка АПЭК – падение рейтинга «Единой России» в июле-августе как ситуативного и несущественного, которое неспособно повлиять на благоприятный для «Единой России» исход выборов, также была неконсенсусной. Близкой к консенсусной была другая оценка. Но оказалась верной.

АПЭК предсказал рост рейтинга партии на финальном этапе кампании после заявления Владимира Путина в её поддержку, и это произошло. Хотя по этому поводу тоже консенсуса в экспертном сообществе не было.

Одной из главных интриг выборов было голосование за «Единую Россию». Патриотические и социальные повестки продемонстрировали разнонаправленные тенденции, были основания для критики. Итоговый баланс определили выборы, он оказался для правящей партии позитивным.

Честно признаюсь, для меня масштаб победы «Единой России», несмотря на такой позитивный прогноз, удивителен. Мы прогнозировали по количеству мандатов не менее 285-ти. «Единая Россия» получила 343. Конечно, это следствие её успеха по одномандатным округам. 203 округа, хочу напомнить.

«Единая Россия» не просто усилила свои позиции в Думе, но и существенно изменила политическое лицо за счет новых лиц, обновленного состава. Этому способствовало введение смешанной системы и много чего ещё. Общественники, фактор ОНФ, формат предварительного голосования. Конечно, выборы стали драйвером, который заставил «Единую Россию» улучшить методы коммуникации. Через призму коммуникации мы на эти выборы и смотрим.

Коммуникация с гражданами

Выборы продемонстрировали значительный консерватизм российских избирателей, которые не склонны менять свои электоральные предпочтения, и даже больше, чем это можно было предсказать, чем считал, например, я, а я известен склонностью к консервативным оценкам.

Оппозиционные игроки наиболее значимые, КПРФ и ЛДПР, смогли продемонстрировать относительную устойчивость общественной поддержки, но тем не менее, с КПРФ ситуация далеко не идеальна.

Интрига кампании до подведения итогов голосования, прямо до подведения оставался вопрос, кто же займет второе место, КПРФ или ЛДПР. Практически они показали одинаковый результат, ну  и по спискам практически равное количество кандидатов.

Я говорил и продолжаю настаивать на том, что интрига, связанная с прохождением в парламент «Справедливой России» разрешилась ещё на старте кампании, в июле-августе этой интриги не было. Падал рейтинг, но вопрос был в том, какой процент она получит. На мой взгляд, было очевидно, что она преодолеет 5% барьер, но ухудшит результат по сравнению с выборами 2011 года. Сигнал это неприятный для элиты партии – 6,2, 16 мандатов по списку. Возможно, на это повлияло снижение жесткости кампании. Но квадрига воспроизведена, это факт.

Малые партии не сумели продемонстрировать конкурентоспособность по сравнению с более опытными игроками. Конечно, за барьером ситуация требует полного обновления. Предложение, которое непарламентская оппозиция адресовала гражданам, не вполне соответствовало запросам, это совершенно очевидно.

Одной из характерных, но далеко не новых особенностей выборов стала фрагментация на либеральном фланге, которая сочеталась с явными признаками кризиса в этой части политического спектра. В технологическом смысле, на мой взгляд, кампании и ПАРНАСа, и «Яблока» были достаточно заметными, местами даже вполне эффективными. Например, ход: все за Путина, а мы – откровенно антипутинская сила, который предпринял ПАРНАС, был верным ходом, и он правильно был акцентирован. Но, видимо, запрос был не на этих политиков, не на этих лиц.

Методы консолидации «Яблока», элитной консолидации, электоральной консолидации, в принципе, тоже были верными, как и ставка на крупные города. Но ставка эта не сыграла.

Не удалась игра на условно либеральном поле, связанная с приспособлением к меняющимся общественным строениям. Это фактор Мальцева. Вроде тоже яркий игрок, но ничего особенного он не принес.

О том, что предшествовало выборам и создало условия для их проведения, говорит раздел нашего доклада, посвященный политической реформе. Описывается инициирование перехода к прямым губернаторским выборам, естественная самонастройка политической системы, возвращение смешанной системы и качественное изменение системы работы избирательных комиссий. Всё это изменило и общественное настроение от выборов, и реальную электоральную ситуацию, и восприятие выборов как законных в правовом смысле и легитимных в смысле общей оценки.

Прямая коммуникация. Целый раздел нашего доклада этому посвящен. Кампанию можно назвать кампанией диалога и прямой коммуникации с гражданами. На это, прежде всего, был общественный запрос, он был адресован партии власти и остальным партиям. Далеко не все на этот запрос дали ответ. И наша гипотеза, которую мы высказываем в этом докладе и подтверждаем целым рядом аргументов, заключается в том, что «Единая Россия» осуществила коммуникацию в наиболее эффективном формате и масштабе, прямую коммуникацию. Логика похода во дворы, непосредственного общения и касания избирателя оказалась верной. Оппозиционные партии эту стратегию по большей части реализовать не смогли.

Относительный успех ЛДПР объясняется агрессией электорального послания и тем, что её лидер воспринимается её сторонниками как близкий, свой.

КПРФ сделала ожидаемую ставку на традиционное электоральное послание. Вспомним эти 10 тезисов Зюганова. На своих проверенных политиков в регионах, на методы от двери к двери и на агитационную сеть.

На мой взгляд, стало совершенно очевидным, особенно в финале кампании, что традиционными своими ресурсами агитационными, мобилизационными партия обладает теперь далеко не повсеместно. Образуются дыры в некогда единой и довольно напряженной в финале кампании (традиционно так было) агитационной сети. В этом проблема коммунистической партии. Она связана и со старением электората, и с выбытием агитаторов определенного возраста, определенной степени убежденности.

Коммерческую сеть Коммунистическая партия традиционно не строит, во всяком случае, в тех масштабах, в каких это требуется, и не считает это адекватным. Что логично: выстроить один раз коммерческую сеть – они потеряют значительную часть традиционных агитаторов.

В партийные списки «Справедливой России» привлекались спонсоры, представители различных групп влияния, но мало кто из новых игроков был готов к ведению эффективной публичной кампании. Множество можно привести примеров: Каноков, те люди, которые за Гартунгом стояли и так далее. Мы видим, это оказалось проблемой. Отмечаем неплохую коммуникационную стратегию «Яблока».

Нишевая конкуренция

Структура партийного поля подтверждена, партии по-прежнему остаются в своих электоральных нишах, не выходя за их пределы. В отношении КПРФ ниша сжимается, в отношении «Справедливой России» ниша также сжимается.

Как ни странно, это неожиданный итог кампании, но фактор кризиса упрочил поддержку «Единой России» как единственной партии, способной подтвердить заявления и программу реальными действиями.

Вообще тема ответственности – важная тема в этой кампании. Была очень серьезная развилка в самом начале, я участвовал в этом процессе, ни для кого не секрет. Можно было делать ставку на ответственность и на послания, связанные с убеждением граждан в наличии трудностей, но возможностей у «Единой России» эти трудности преодолеть. Можно было говорить о том, что есть ресурсы, бюджетные ограничения, вести рациональный диалог с гражданами. Это был один выбор.

Второй выбор – популистская программа, сопровождающаяся значительными изменениями в бюджетном процессе уже в период избирательной кампании,  а возможно, и в апреле-мае 2016 года, которые, естественно, изменили бы и бюджетные приоритеты, и характер бюджетного планирования. Жалко, господина Климанова сегодня нет. Собственно, и устойчивость государственных финансов.

Сделан был выбор в пользу ответственности, иногда корректируемый заявлениями, адресованными различными группами. Этот выбор, очевидно, оказался верными. Конечно, нельзя говорить о том, что у экономического блока кабинета есть вотум доверия. Нет. Но поскольку за экономический блок логика ответственности – это логика, которая проводилась председателем правительства,  он традиционно по вопросам финансовым и экономическим занимает позиции, близкие к экономическому блоку. Соответственно, можем говорить, что так или иначе, поддержка избирателей есть. Хотя о вотуме доверия или мандате на проведение каких-то действий структурных и социальных реформ вряд ли стоит говорить.

Конкурентные сценарии. «Единая Россия» подтвердила сильные позиции в большинстве национальных республик, на Северном Кавказе, в Мордовии и Туве. Консолидированное голосование.

Традиционно небольшие ниши оппозиционных партий. По Мордовии я недавно комментировал ситуацию. Коммунистическая партия едва преодолела 5% барьер, «Справедливая Россия» находится на грани этого преодоления, более 80% у «Единой России». Можно ли считать это голосование неадекватным электоральным предпочтениям? На мой взгляд, нет, это свидетельство особой электоральной культуры, электоральной консолидации, ориентации на власть, на традиционные схемы.

Ожидаемым было и полное доминирование «Единой России» в таких регионах как Кемеровская, Тюменская области и Ямало-Ненецкий автономный округ. Думаю, все заметили мощную и достаточно эффективную кампанию «Единой России» в ряде регионов Поволжья и Центральной России: Брянская, Тамбоская, Пензенская, Саратовская область. В Пензенской области, между прочим, возникла угроза значительного результата «Справедливой России». Несмотря на консерватизм и традиционность региона, электоральные стратегии, которые там применялись, бой был дан, «Единая Россия» его выиграла. Хотя там был фактор Левина, который консолидировал значительную часть электората «Справедливой России». Там была мощная игра на раскол провластного электората. В итоге чуть более 4% при победе Левина. С одной стороны, удалось соблюсти элитную договоренность о поддержке Левина. С другой стороны, сдержать электоральную и другую экспансию «Справедливой России».

Во многих регионах межпартийная конкуренция оказалась – это один полюс – очень высокой, что было обусловлено активностью оппозиции и её кандидатов на менее благоприятном для «Единой России» фоне, вызванном относительной слабостью губернаторов, протестной активностью и неблагополучной социально-экономической ситуацией. Регионы эти известны. В одних случаях воспроизводился типичный сценарий активного противостояния «Единой России» и КПРФ. Классический пример – Иркутская область, которому, наряду с Орлом и Смоленском мы посвятили отдельный доклад, достаточно интересный. Это было связано с нетипичной ситуацией в регионе. Левченко-губернатор в конфликтных отношениях с «Единой Россией», бунт муниципалов. Вообще интересно, в Орле и Смоленске губернаторы смогли оппозиционно выстроить нормальные отношения с «Единой Россией».

Левченко не вышел за пределы традиционной своей поддержки. У него была коалиция накануне выборов на основе компартии, если мы говорим об электоральном смысле, и на основе ряда региональных кампаний. За пределы этой коалиции он не вышел, конфликтность в регионе мы наблюдаем.

Другой пример – Новосибирск, где глава города – Локоть. Эсеры смогли мобилизовать существенное число избирателей в регионах, где они обладают мощными организациями, сильными лидерами, и конечно, здесь наиболее заметный для эсеров регион – это Урал, Свердловская и Челябинская. Я там активно работал, могу сказать, что это была достаточно жесткая конкуренция, но впервые эти ресурсные гранды потерпели поражение, это для них самих было удивительно. Ресурсные – в смысле политических ресурсов, имиджевых, электоральных, финансовых. Я имею в виду Гартунга, Вайнштейна в Челябинской области, оба они потерпели поражение.

В Свердловской области поражение Буркова от Балыбердина было тоже неожиданно, но это совокупный успех. Это следствие разрешения элитного конфликта и удачной межэлитной коалиции в Свердловской области, лицом которой стал руководитель администрации губернатора Свердловской области Владимир Тунгусов. Когда, как мы и ожидали, удалось ситуацию внутреннего конфликта между областной и городской администрацией, между некоторыми другими игроками урегулировать, дисперсный фактор голосования за городскую оппозицию и так далее ушёл, просто сдулся. За месяц ситуация качественно изменилась.

Уход Дмитриева из «Справедливой России» сказался негативно на её позициях. Она проиграла выборы. Конкуренция «Единой России» и ЛДПР, как и следовало ожидать, повлияла на сценарий кампании в северных и дальневосточных регионах, но всё равно этот рисунок кампании не был однозначно биполярным, «Единая Россия»  и ЛДПР, там участвовала ещё и КПРФ в этой тройке.

Особый сценарий выборов в Москве и Санкт-Петербурге, более широкий спектр игроков. Все мы видим информацию с некоторых округов, например с того, где проживают студенты Московского университета, там картина радикально отличается от общероссийской, лидирует «Яблоко», на втором месте КПРФ, и только на третьем «Единая Россия». Но это один такой участок. Там же и голосование преподавателей. Вот оппозиционный остров.

В целом же в Москве выборы по спискам для «Единой России» существенно ухудшились по сравнению с 2011 годом, более чем на 9%. При этом по одномандатным округам достигнута серьезная, очень значительная победа. В чем причина? На мой взгляд, в том, что одномандатные округа – это конкретная работа депутатов, таких как Николай Гончар, которые «топчут» территорию годами, вспахивают. Связано это с работой кандидатов от ОНФ, с коммуникацией.

А вот результат по списку – это результат следствия оценки избирателем той политики, которую проводит городская администрация. Политики в отношении благоустройства, политики в целом ряде других аспектов. Это звонок, что её необходимо корректировать. Коммуникация, под знаком которой проходит кампания, в Москве очень заметна. Там, где есть в одномандатных округах четкое реагирование на послания граждан, там успех и победа. Там, где с общегородского уровня навязывается повестка, которая гражданам не нужна, мы видим голосование на 10% хуже, чем в 2011 году. Если по России «Единая Россия» получила на 5% больше, то в Москве на 10% меньше. Это сигнал, что нужно яснее и четче представлять, чего хотят люди. В том числе не только в сфере благоустройстве, но и в сфере выборов бюджетных приоритетов и в других аспектах. Возможно, кто-то из коллег тут выскажет другие точки зрения.

Общий рисунок, общее правило прошедших выборов

Конкуренция «Единой России» с КПРФ и ЛДПР, которая в отдельных случаях усложнялась ещё и за счет «Справедливой России». Далее мы анализируем характер и уровень конкуренции в одномандатных округах. Фактор принадлежности к партии президента – маркер, который позволил эти 203 кандидата провести. Предварительное голосование как очень значимый фактор. Действительно конкурентный отбор лучших. Показательный пример: факт, лишь в двух округах победители праймериз «Единой России» Коньков и Тихонов не смогли выиграть на выборах. Лишь в двух.

Наиболее острый характер имела конкуренция «Единой России» и КПРФ, представители которой заняли вторые места более чем в половине одномандатных округов. Хочу обратить внимание, что только кандидаты КПРФ смогли в трех случаях одержать победу над кандидатами «Единой России» в округах. Достаточно острый характер приняла конкуренция, неудачный для «Единой России» – Марий-Эл, Иркутский и Ульяновский округа.

Второй по распространенности сценарий – конкуренция «Единой России» и справедливой России. Наиболее острый характер там, где эсеров представляли опытные и популярные игроки: Гартунг (Коркинский округ), Бурков (Нижнетагильский округ), Чепа (Тверской округ), Шеин (Астраханский округ). Везде партия проиграла выборы, несмотря на таких грандов, участвовавших в них.

С ЛДПР реже, это понятно, партия лидерская, вождистская. Кандидаты от малых партий смогли стать заметными соперниками «Единой России» главным образом в столицах. Дмитриева – Романов – достаточно жесткое противостояние в Юго-Восточном округе Санкт-Петербурга. Гудков – Онищенко – в Тушинском округе разрешилось только в самом конце.

В то же время в значительном количестве округов выборы прошли по референдумному сценарию и в пользу кандидатов «Единой России». Ведущие фигуры «Единой России» выиграли выборы в непростой конкурентной борьбе, но с очень убедительными результатами: Нарышкин, Веров, Васильев. Конечно, территориальная группа, которую возглавлял Володин, это тоже достаточно серьезный успех.

Ситуация в тех округах, где «Единая Россия» своих кандидатов не выдвигала, высоко дифференцирована. Мы там описываем детали, не было четких победителей, не было ясного сценария.

Выборы во всех 18 свободных округах, включая Адыгею с Резником, завершились в пользу предполагаемых победителей, но, как правило, в условиях высокой конкуренции и не всегда с уверенным перевесом.

Нетипичная ситуация в Медведковском округе, Барсукова снялась в силу понятных факторов. В результате возник политический вакуум, и сработала мотивация устойчивого электората второй по значимости силы – КПРФ. Традиционно.

Три группы регионов мы выделяем с точки зрения конкуренции. Высокая конкуренция, пониженная и средний уровень конкуренции. Вряд ли стоит перечислять все эти регионы. Тем более они хорошо вам известны, мы их обсуждали. Хочу ещё раз сказать, что пониженный уровень конкуренции традиционно характеризовал республики и другие регионы с достаточно сильной и авторитетной региональной властью. Работа власти, консолидированное голосование. Надо сказать, что в большинстве республик власти не стремились к достижению высоких результатов любой ценой, и уже нельзя говорить о низком или пониженном уровне конкуренции, например, в Башкортостане, который по структуре кампании, по электоральному рисунку отличается уже от Татарстана.

Средний уровень конкуренции – Центральная Россия, Северо-Запад, Поволжье, юг страны.

Выводы. Прошедшие думские выборы сыграли важную стабилизирующую роль в политическом развитии, успешное преодоление политических рисков, которые ассоциировались с кризисными процессами, избран парламент легитимным путем. Ситуация качественно отличается от 2011 года. Давайте вспомним оценки: нестерильность, которую дал сам премьер-министр, массовые претензии к выборам. Ничего подобного сегодня мы не видим. Каждый случай обсуждается достаточно детально. Действительно отдельный случай: ни характер, ни масштаб нарушений не позволяет говорить о том, что выборы могут быть поставлены под сомнение. И действительно, это может казаться ритуальной фразой, но власть и правящая партия были первыми, кто был заинтересован в легитимности и законности, это было заметно и по активности Вячеслава Володина, и по активности Эллы Панфиловой, которая не относится к числу людей, которые готовы закрывать глаза на существенные нарушения.

Таким образом, возвращение смешанной системы выборов – первый фактор. Адекватное обращение «Единой России» и её кандидатов к повседневным нуждам граждан, к методам прямой коммуникации – это второй фактор. К региональной и местной повестке – третий фактор. Позволили партии подтвердить доверие избирателей и завоевать конституционное большинство в новом созыве Госдумы.

Таковы наши выводы. Все коллеги, безусловно, как у нас и заведено, получат возможность высказаться в ходе нашей дискуссии.

Хотел бы предоставить слово Ростиславу Феликсовичу Туровскому.

Ростислав Туровский, руководитель Лаборатории региональных политических исследований НИУ «Высшая школа экономики»:

Некоторые региональные особенности и различия в прошедшей избирательной кампании. Это всё будет сугубо предварительно и во многом предположительно, поскольку ещё надо делать статистический анализ, я до конца недели это обсчитаю, будет более фундаментальный материал. Пока некоторые соображения, основанные на экспресс-анализе результатов выборов, которые мы имеем.

Первый момент касается явки. Я бы с него начал, поскольку, на мой взгляд, изучать явку не менее важно, чем изучать сами результаты различных партий. Возможно альтернативное прочтение выборов с точки зрения того, насколько эффективно смогли партии мобилизовать электорат и сколько электората в абсолютных числах им удалось привести на избирательные участки. С точки зрения такого прочтения, проиграли все, поскольку эффективность мобилизации упала у всех партий, но в разной степени, что и определило структуру электоральных предпочтений, которую мы получили по итогам выборов.

Для ЕР этот результат чище и ближе к реальному уровню поддержки партии, но он свидетельствует о том, что спад с 2007 года в эффективности электоральной мобилизации, которую проводит ЕР, продолжается. И тот пик, который был когда-то, в 2007 году, остался в далеком прошлом. Хорошо это или плохо – вопрос, но с точки зрения чистоты результата он получился нормальный. С точки зрения долгосрочной перспективы партии, не всё так однозначно. Хотя, конечно, у «Справедливой России» с этой точки зрения полный провал, у КПРФ тоже не очень хорошо. У ЛДПР, несмотря на рост процентного показателя, с точки зрения мобилизации терпимо, но говорить о том, что это отличный результат, не приходится.

Отчасти на это повлияла и усугубила эффект летняя кампания. Отчасти эффект тихой инерционной кампании, которая была заложена в общий дизайн этих выборов. Полагаю, что технологические задачи избирательной кампании были решены на 5+, это абсолютно так, но стратегические задачи по укреплению системы, долгосрочные задачи решены ли? Это вопрос. По крайней мере, для «Единой России» нет лавров, на которых она могла бы почивать по итогам этой избирательной кампании.

Большое и растущее количество избирателей, которые находятся вне этой системы, это может стать проблемой. Технологически это сработало на «Единую Россию», но не факт, что подобные вещи могут воспроизводиться и в дальнейшем.

Выборы показали, что старые игроки живут, но медленно (а некоторые и быстро) теряют свою поддержку, новые игроки ничего существенного не приобретают. Возможно, если рассуждать о долгосрочных перспективах, следующая Госдума не сможет обойтись без действительно новых игроков.

Второй момент по поводу перетоков электората – это я ещё буду просчитывать, но здесь вопрос явки важнее, в большинстве своём электорат партии уходил в неявку, а не перетекал к другим партиям, к соседям. Тем не менее, нельзя не отметить, что от КПРФ явно откусили часть голосов «Коммунисты России», они сработали в этом плане достаточно эффективно. Возможно, часть голосов от КПРФ перетекла также к «Пенсионерам за справедливость». «Справедливая Россия», думаю, часть голосов могла потерять в пользу «Единой России», это заметно на Северо-Западе, где у СР раньше были повсеместно сильные позиции, сейчас этого уже нет. Думаю, так же в Санкт-Петербурге из-за фактора Дмитриевой эсеры потеряли часть голосов в пользу «Партии Роста».

По поводу географии выборов. Во многом она напоминает повторение пройденного, то есть те территориальные структуры, которые сложились в 2007-2011 годах, они воспроизводятся, хотя сами результаты партии могут меняться. Структура в общем и целом остается схожей, хотя здесь ещё надо будет посмотреть на влияние целого ряда ситуативных факторов. Во-первых, как сработали губернаторские электоральные машины в этот раз. Мы знаем, что во многих регионах губернаторы менялись в межвыборный период. Плюс были специфические случаи, когда губернатор заступил на должность буквально перед самими выборами, и даже ещё толком, как в Ярославской области, не успевал, а может, не хотел встраиваться в электоральный процесс.

Во-вторых, влияние текущих экономических факторов. Третье – влияние ситуации в округах. Поскольку местные расклады, и  в особенности нестандартные расклады, например, там, где у «Единой России» не было кандидата, явно влияли не в лучшую сторону на поддержку партии. Скажем, Амурская область оказалась одним из подобных примеров.

Для «Единой России» хронической проблемой остается восток России. Для нынешнего режима, для Путина, для партии власти проблема с востоком возникла буквально сразу, ещё на президентских выборах 2000 года. И при всех огромных усилиях, которые, как кажется, предпринимаются для того, чтобы сделать что-то для Дальнего Востока, отчасти для Сибири, позитивных электоральных сдвигов там происходит для партии власти очень мало. И это сигнал, что та социально-экономическая политика, которая проводится властями в отношении Дальнего Востока, отчасти в отношении Сибири, по-прежнему в электоральном плане не срабатывает.

Что касается поддержки оппозиции, в докладе было очень верно отмечено, эта поддержка стала в ещё большей степени очаговой и фрагментированной, то есть небольшой устойчивый базис остается у КПРФ и ЛДПР, а что касается действительно хороших результатов, то регионов с повышенными результатами по сравнению со среднероссийским стало гораздо меньше, то есть наблюдается эта очаговость поддержки, всё меньше остается надежных регионов для партии. Скажем, для КПРФ интересен казус с Орловской областью, которая, как родина Зюганова, почти всегда была в топе или даже самым лучшим регионом для КПРФ, и несмотря на то, что номинальным губернатором там является коммунист, хотя и не очень старающийся ради партии, мы видим, что в Орловской области результат далеко не самый лучший оказался для КПРФ на этот раз.

И наконец, последнее по поводу одномандатных округов. Здесь, на мой взгляд, пока ещё,  после двух электоральных циклов, когда выборов в округах не было, пока привычка голосовать не только за партию, но и за кандидата не вернулась, и очень большую роль в мотивации голосования сыграли партийные бренды. То есть люди голосовали за кандидата по причине его принадлежности к определенной партии, а не по причине того, что он является какой-то замечательной личностью. Личность очень часто не разглядели, и даже особенно не интересовались этой личностью.

Партийные бренды сработали стандартно, поскольку «Единая Россия» как раз за счет этого смогла для своих кандидатов минимум 30% обеспечить. Это, как правило, уже гарантировало успех, отсюда он столь большой. КПРФ и даже ЛДПР иногда с практически никакими кандидатами за счет голосования за партию обеспечивали очень неплохие проценты своим кандидатам. Но на будущее и на перспективу это создает проблемы для победителей. Опять же, к вопросу о лаврах «Единой России», поскольку победа в таком огромном количестве одномандатных округов во многом за счёт партийного бренда, за счёт связки с Путиным и так далее, будет создавать проблемы, поскольку не все кандидаты отработали местную повестку «Единой России», а теперь на них общество возлагает очень большие надежды. Поэтому логика поддержки кандидата в округе на перспективу будет меняться, и отрабатывать эту поддержку нынешним победителям от «Единой России» будет очень непросто, если они не поймут, что эту поддержку нужно отрабатывать именно им самим на территории, то к следующим выборам ситуация для  «Единой России», для её кандидатов может стать хуже. У меня всё.

Дмитрий Орлов: Спасибо. Хотел обратить внимание на проблему низкой явки. В какой степени низкая явка в Москве, Петербурге и других крупных городах изменила рисунок кампании? Игорь Евгеньевич Минтусов.

Игорь Минтусов, президент Российской ассоциации политических консультантов, президент АСК «Никколо М»:

Это не входит в мою задачу, но я хотел сделать ряд акцентов, на которые профессионалы должны обратить внимание, что большинство и сделало.

Первое. С одной стороны, вроде тотальность успеха, 55%. С другой стороны, «Единая Россия» набирает меньше, чем на прошлых выборах в 2011 году в абсолютном измерении, на 5 млн голосов меньше. С одной стороны, тотальность успеха партии по результатам на этих выборах. С другой стороны, понижающийся долгосрочный тренд последний год популярности «Единой России» в среднем на 10% по сравнению с началом года тоже есть. В этом смысле оригинальность успеха в том, что эти два разных фактора в итоге формально официально в соответствии с данными привели к такому эффектному результату.

Дальше, с моей точки зрения, на этих выборах, если смотреть профессиональным взглядом, успех определяется не только и даже не столько партией «Единая Россия», которая сделала всё грамотно, напоминаю, праймериз отличный. Один из важных технологических трендов всегда был, хотя не произносится в тех же западных избирательных кампаниях, это не делать ошибок. Это очень важная история, чему мы не очень придаем значения. «Единая Россия» не делала этих ошибок.

Тем не менее, основная неудача связана с содержательным провалом оппозиции, всех оппозиционных партий. Исключение – ЛДПР в каком-то смысле успех. Оппозиция не дала внятный понятный месседж избирателям, в том числе это явилось причиной достаточно невысокой явки. А те месседжи, на которые Орлов обратил внимание, которые были внятные, например, ПАРНАС относительно того, что Путина в отставку, очень внятный месседж, он оказался непопулярен. По крайней мере, для историков, которые будут изучать выборы, очень хороший показательный кейс.

Также достаточно непопулярным оказалась агрессивная версия такого внешне шовинистического месседжа, который демонстрировала партия «Родина», я имею в виду выступления на дебатах Коротченко и других, которые очень агрессивно говорили антизападную риторику, которая тоже в итоге оказалась неуспешной. Провал «Яблока» очевиден с точки зрения классика как не надо вести избирательную кампанию, и она подошла к логическому концу, самый меньший процент за все годы.

Сильная дифференциация в обществе по-прежнему. То, что в Санкт-Петербурге проголосовало 20% за либеральные или окололиберальные партии, в Москве – 15% за три либеральные партии, а в регионах, в среднем по России около 3% за эти три партии проголосовало. Это говорит о том, что эта тенденция идет дальше, вопрос остается о старой версии национальной идеи или идеологии, которая должна более-менее выравнивать эти регионы. По крайней мере, в теории, если речь идет о создании мощного, сильного, единого государства в хорошем смысле.

По-прежнему с удивлением, несмотря на то, что сообщений с мест очень мало, я столкнулся с попытками системными фальсификации на выборах. Это потрясающе, мой личный кейс. Два года назад в порядке эксперимента я согласился стать членом участковой избирательной комиссии с правом решающего голоса в 151 округе города Санкт-Петербурга на Васильевском острове. Два года назад там были выборы губернатора и так далее. В этом году я фактически зафиксировал попытку переложения ста бюллетеней из 250, из пачки других партий в пачку «Единой России». Это делал председатель участковой избирательной комиссии. Когда я поставил вопрос о том, чтобы пересчитать эти голоса, я заставил это сделать. Цинизм заключался в том, что не просто бюллетени оказались за «Единую Россию» вброшены, а 30 бюллетеней из 100 от «Яблока», 20 из 100 от «Роста», 20 от «Справедливой России». Очень грамотно, системно было это сделано.

Это меня удивило, потому что ваш покорный слуга один из немногих гостей был в Санкт-Петербурге как член избирательной комиссии с правом решающего голоса, и именно на этом участке цинично перед моими глазами это делать… Здесь я свои эмоции закончил.

Не хочется в этой части пессимизма делать, но по тому, как они себя вели, когда я потребовал пересчитать голоса по другим бюллетеням, поскольку шла речь о выборах по партийным спискам в Заксобрание Санкт-Петербурга, вопрос был поставлен на голосование в избирательной комиссии, я оказался в меньшинстве с двумя другими коллегами. Это оставило мне очень неприятный осадок.

Думаю, этот сокрушительный успех, который осуществила «Единая Россия», наверное, во многом является неожиданным и для самой «Единой России», и здесь кроется некоторая опасность. Первое, я думаю, что возникнет у кого-то из коллег из политической элиты желание сильно переписать в течение какого-то времени или внести изменения в закон, в Конституцию. Хотя ничто особенно не мешало это делать и в предыдущей версии Госдумы.

Второе. К сожалению, что не получилось, хотя очень многие на это надеялись, что за счет одномандатников произойдет некая дефрагментация Думы, что появятся яркие сильные люди. Возможно, они появятся, как было видно из доклада, что большинство одномандатников вполне объективно («увы» – жалобный голос либерала) они не прошли, потому что предложили неэффективную в итоге повестку дня для своих избирателей.

Резюмируя, у меня смешанные чувства. С одной стороны, выборы прошли легитимно, здесь никаких сомнений нет, но те подпорченные впечатления, в частности на 151 участке Санкт-Петербурга мне не дадут спать многие ночи.

Дмитрий Орлов: Спасибо. Ночью всё-таки надо спать, это способствует стабильности нашей политической системы и здоровью. Евгений Борисович Сучков.

Евгений Сучков, директор Института избирательных технологий:

 Хотел бы отметить скрупулезный характер доклада, который мы заслушали. Он был достаточно интересен.

По цифре «Единой России». Выступая зимой на семинаре, организованном уважаемым господином Минтусовым, я высказал точку зрения, что «Единая Россия» наберет в следующей Госдуме конституционное большинство. И за этим столом потом повторял, в том числе и летом.

Из чего я исходил? В силу краткости времени я не смог тогда полностью аргументировать свою точку зрения, позволю себе сделать это сейчас. Первое. Ресурсное преобладание. Это из области тактики. «Единая Россия» продемонстрировала тотальное преимущество перед подавляющим большинством всех остальных игроков-одномандатников в плане и финансовых средств, и использования админресурса, и агитации. По всем этим направлениям тактически «Единая Россия» обыграла всех остальных конкурентов.

Второе, самое главное, если вы помните, в конце весны – начале лета у «Единой России» были 4 колонны: социальная – Исаев, либерально-консервативная – Плигин – Фадеев, патриотическая - Ирина Яровая, производственная или промышленная, не помню, кто её возглавлял. Попытка идти четырьмя колоннами, то есть захватить широкий спектр электората, по определению была ошибочной. И, слава богу, что партия вовремя от неё отказалась, но отказалась, поняв, что отрицательная динамика рейтинга настолько серьезная, что может партию далеко завести.

В конце концов, была выбрана абсолютно правильная стратегия избирательной кампании, о чем здесь никто не сказал. Ставка была сделана на массовое сознание, в котором «Единая Россия» – это партия Путина. Вот основа стратегии и идеологии партии «Единая Россия». Все попытки разработать другую идеологию партии, вспомните экзерсисы господина Морозова, которые кончились неким манифестом…

Дмитрий Орлов: Были ещё различные документы, которые Юрий Евгеньевич Шувалов…

Евгений Сучков: Да-да. И все они не кончились ничем. Партия «Единая Россия» – партия президента Путина. Хорошо это или плохо – я не обсуждаю. Я говорю о массовом сознании и о том, как оно воспринимает эту партию. И то, что, в конце концов, была выбрана абсолютно верная и соответствующая настроениям в обществе, в массовом сознании на вербальном и в основном на невербальном уровне – это главная основа победы «Единой России».

Вчерашняя кампания – прошедшая кампания, и нужно говорить не столько о том, что случилось, сколько о том, что мы дальше будем делать. В этом смысле Владимир Владимирович Путин показал всем нам пример, не далее как вчера сказав, что нам нужно заниматься развитием партийной системы и поддержкой гражданского общества.

Коллеги, предлагаю вам посмотреть на ситуацию прошедших выборов именно с этой точки зрения. Готовы ли политические партии, сегодня существующие, к собственному саморазвитию? То, что здесь говорили уважаемые коллеги, подтверждает тезис, что нет, не готовы. Технологически кампании практически всех оппонентов «Единой России» были крайне сырыми. Думал, что Игорь Евгеньевич об этом что-то скажет, к сожалению, нет.

КПРФ. К сожалению, эта кампания была провальной для КПРФ, опять-таки из-за выбора стратегии кампании. Стратегия была рассчитана на свой базовый электорат. Никаких попыток расширения электорального КПРФ не предприняла, хотя открою секрет, такие предложения, причем документальные, у них были более чем подробные. Был отодвинут от кампании Мельников, кампанию доверили главному идеологу. Идеолог может работать только в той парадигме, которую партия продвигала последние годы.

Несмотря на все вопли и стоны Геннадия Андреевича, что опять вбросы, черные технологии, опять, как в 90-е годы. Да, это всё было, но в этот раз не носило доминантного характера. Вопли и стоны надо адресовать прежде всего к себе. Именно он принял решение о подобной схеме проведения избирательной кампании.

Общая характеристика кампании – отсутствие интриги. Интрига была, как правильно отметил докладчик, в том, сколько процентов наберет «Единая Россия». Она набрала столько.

Как в дальнейшем заниматься партийным устройством и развивать гражданское общество? Если коллеги помнят, по Канту гражданское общество – пространство свободного разума. А по Евгению Борисовичу Малкину – это совокупность всех негосударственных форм самоорганизации граждан. Заслуживает человек того.

Насколько готова наша власть и наше общество к тому, чтобы это была самоорганизация граждан? С этого начинается любое партийное строительство. Политическая партия, как инструмент борьбы за власть в классической политологии, есть квинтэссенция структур гражданского общества. И наша с вами задача приложить свои технологические знания, опыт к тому, чтобы этот процесс пошел. А задача политических структур – привлечь всё-таки, не заниматься кустарщиной, на коленках не делать партии, не паразитировать на названии партий пенсионеров, «Родины». Никакой идеологической работы там нет, как не было её при Отрошенко, создателя «Партии пенсионеров», так и сейчас нет.

Хотелось бы, чтобы мы думали о будущем, анализируя результаты прошедшей кампании.

Александр Шпунт, директор Института инструментов политического анализа:

Хотел бы продолжить с этой фразы. Мы можем посвятить очень много времени анализу прошедшей кампании, но мы все в ней участвовали, примерно, одно и то же, вряд ли мы сильно разойдемся во мнениях. А во-вторых, мы будем выглядеть генералами, которые готовятся к прошедшей войне. Мы в практическом поле, нам надо понимать, какие вызовы стоят перед «Единой Россией» в связи с результатом этих выборов. Подчеркиваю, это вызовы победителя. Бесспорно «Единая Россия» – триумфатор этих выборов, поэтому я не хочу дальше развивать эту тему, но триумф создает определенный набор вызовов.

Я хотел бы сосредоточиться только на нескольких вызовах. Первый вызов кратко обозначил Игорь Евгеньевич – это вызов конституционного большинства. Напомню, что при таргетировании целей «Единой России» конституционное большинство не звучало как цель, и оно упало сейчас в руки «Единой России» практически в результате просто эффективно кампании. Но теперь с этим придется что-то делать.

Мы уже сейчас наблюдаем большое количество провокаторов, психов и просто карьеристов, которые будут давить на партию, чтоб чуть-чуть подточить Конституцию под Путина. Подчеркиваю, президент много раз говорил о том, что это ему не нужно. Более того, он много раз выступал как заказчик сохранения Конституции, как заказчик стабильности Конституции, но давление на партию будет колоссальным, особенно в преддверии 2018 года. И партия должна быть готова к тому, чтобы это доверие отразить. Я бы считал, что она должна отразить его ещё на ранних подступах, каким-то образом продемонстрировав приверженность стабильности конституционного порядка в стране и Конституции в стране.

Второй вызов стратегический и очень серьезный. Он заключается в том, что эти выборы показали, что мы живем и долго будем жить в демократической современной однопартийной системе. Здесь нет ничего необычного. Многие традиционные авторитетные демократии мира живут в такой системе. Классический пример – это Япония с Либерально-демократической партией Японии. Много лет в таком формате жила Индия. Сегодняшняя широкая коалиция в Германии тоже до известной степени может считаться однопартийной системой. Но это не отменяет того, что эта система демократическая, что она отражает интересы населения и в этом смысле легитимна. Но надо понимать, что это налагает колоссальную ответственность на ту партию, которая является политическим монополистом в стране. Партия «Единая Россия» – это не просто партия конституционного большинства, это партия политического монополиста в стране. Доверие этой монополии дал избиратель, это не захват власти. И это создает перед партией колоссальные вызовы.

Если мы посмотрим ту же Японию, это означает, что та политическая дискуссия, которая естественным образом стране нужна – а мы не можем говорить, что она не нужна, страна стоит перед колоссальными вызовами, прежде всего внешними. Страна стоит перед сменой экономической парадигмы, связанной с изменением мировой экономической ситуацией. Страна стоит перед очень серьёзным изменением в структуре общественных отношений гражданского общества. Это политическое обсуждение, которое должно привести к выработке решений, должно происходить внутри партии. Партия сегодня к этому действительно не очень готова. Последние практически два года основной задачей партии – это было правильно и обоснованно – был консенсус, создание общенационального консенсуса, особенно в условиях давления на Россию по линии Крыма, санкций, мы все прекрасно понимаем, что попытки разрушить путинский консенсус в прежнем виде, в котором он существовал, были колоссальные извне и изнутри.

В результате, во многом благодаря усилиям «Единой России», был сформирован посткрымский консенсус. Напоминаю, этот консенсус очень широк, он допускает внутри себя очень большое поле различных мнений и позиций. Что же сегодня «Единая Россия» оставляет для групп населения, которые придерживаются какой-то другой позиции? Хочу привести один пример из этой кампании – это «Партия Роста». Это 100% единороссы по ментальности, по своему происхождению, по взглядам на большинство общественно-политических процессов, за исключением одного важнейшего элемента – они совершенно по-другому смотрят на экономическую стратегию правительства. Этот их другой взгляд легитимизирован Путиным, Путин им поручил готовить свою альтернативную стратегию. Он легитимизирован на экономическом совещании.

Но политическое оформление своего другого взгляда эта группа людей, условно назовем её «Столыпинский клуб», может найти только за пределами «Единой России», только пытаясь создать некоторую партию, которая заведомо обречена на поражение, и выдумывания для неё какую-то новую социальную политику, новую внешнюю стратегию, новую оборонную стратегию. Нет у них ничего этого. У них есть очень четкое, фундированное, глубоко обоснованное отличие от правительства только в одном вопросе – в вопросе экономической политики. По всем законам жанра им место внутри «Единой России», чтобы с этой своей платформой выступать. Но «Единая Россия» сегодня этого места не предоставляет, выбрасывая за пределы партии, заставляя строить какую-то новую партию. Строить неумело, потому что они не очень к этому готовы. Строить с не очень желанием, потому что они понимают, что в остальных пунктах не отличаются от «Единой России».

Возвращаясь к этим четырем колоннам «Единой России», да, с электоральной точки зрения было правильной стратегией перед выборами эту панель свернуть, сделать мощную когорту, легион «Феликс», который идет на бой. Всё, бой кончился, впереди пять лет. За эти пять лет необходимо внутри «Единой России» выработать механизмы, которые позволили бы выработать новую политику страны, а это можно только внутри «Единой России».

Дмитрий Орлов: Спасибо. Хотел бы обратить внимание на два аспекта. Первое – коалиционная стратегия и консенсус, как они должны измениться в условиях конституционного большинства. Это очень интересная тема, насколько более агрессивными должны стать партии в условиях, когда у «Единой России» есть конституционное большинство? Какие методы и ограничения и доминирования «Единой России» будут, в какой степени экономическая стратегия «Единой России» может быть инклюзивной, если она считает, что у них есть карт-бланш или он есть у экономического блока правительства, например, и теперь уже не нужен «Столыпинский клуб».

Александр Шпунт: Путин же сказал на экономическом совещании, что он будет рассматривать оба подхода.

Дмитрий Орлов: Позволю себе предположение, что этот итог выборов подразумевает смягчение накала этой дискуссии, мягко скажем, по экономическим проблемам.

Давайте не забывать о региональной проекции наших оценок, всё-таки у нас экспертный клуб «Регион». Григорий Михайлович Казанков.

Григорий Казанков, доцент МГУ имени М.В. Ломоносова:

Сегодня утром вернулся в Москву, ещё не успел собрать все наблюдения во что-то стройное.

Первое. Спасибо за доклад. Жаль, что не удалось ознакомиться с ним за сутки. Здесь много верных мыслей. Понимаю, что тоже по горячим следам сделано, два дня прошло и уже такой серьезный анализ есть.

Что показали выборы? Во-первых, продолжается существенное падение общественного авторитета законодательной власти вообще и такого института как Госдума в частности. Во-первых, это проявилось в резком снижении явки не только в столице, но и практически во всех регионах. Если посмотрите, в среднем в российских регионах явка по сравнению с 2011 годом упала на 15-20%. Это много. Можно искать климатические эффекты, эффект дач, сбора урожая и так далее, но в большей степени это связано с тем, что гражданам стало в большей степени всё равно, чем закончатся выборы и кто будет заседать в парламенте. Такая тревожная история.

То же самое подтверждается практической бесконкурентностью подавляющего большинства округов. Мне кажется, единственное, что не получилось у власти в отношении этих выборов, это знаменитая триада в частности от слова «конкурентность», и не потому что власть ей как-то препятствовала, а потому что не готово к этому оказалось и общество, и акторы политического процесса, прежде всего, в регионах. Оказалось, многие не готовы к политической конкуренции, а у многих не было интереса к попаданию в Госдуму. Например, региональные элиты не рассматривают сейчас Госдуму как институт или площадку, где можно решать какие-то вопросы, защищать свои интересы. Это факт.

Не хотелось тратить ресурсы на достаточно дорогостоящую, долгую, нервную кампанию в одномандатных округах, понимая, что даже если победа будет достигнута, то никаких реально с этого дивидендов экономических, политических и прочих лоббистских получить не удастся. Или не никаких, а достаточных, так скажем. Это тревожный момент. Особенно в период экономической и, возможно, политической не очень стабильности, Дума могла бы быть важным и ключевым институтом для сохранения стабильно существующей политической системы в стране.

Второй момент из другой истории. Мы прошли два парламентских цикла без выборов в мажоритарных округах. Люди привыкли голосовать за партии, и эта привычка в значительной степени сработала. Впервые в жизни у меня была такая вещь: провели социологический опрос, получилось, что у кандидата рейтинг избираемости в два раза выше рейтинга узнаваемости. Абсолютно партийное голосование. Я сначала думал, что лажа, перепроверяли, тотально перепроверили результаты интервьюеров, дошли до квартир, где проводили опросы – всё честно и сходится. Первый раз в жизни такое было: в два раза рейтинг избираемости кандидата… Кандидат в итоге выиграл, единоросс. Это абсолютно партийное голосование. Человека не знаем, он от «Единой России» – мы за него. Факт.

По разговорам с коллегами, это не уникальный случай, а вполне нормальная история на этих выборах. Люди по старинке партийное предпочтение спокойно распространили на представителя партии в округе. Фактически так.

Не согласен с тем, что все партии, которые не попали в эту квадригу, проиграли, плохо технологически сработали, не решили своих задач. На мой взгляд, есть партия, которая если не на 100%, то на 85% решила свои задачи – это партия «Коммунисты России». Посмотрите на результат чистого спойлера, больше 2%. Они засветились, товарищ Максим стал если не мемом, то близким к этому человеком, с чем я Максима Сурайкина поздравил. Технологически очень сильно сработали. Думаю, что их результат – это один из показателей глубокого системного кризиса в КПРФ, который тоже эта кампания проявила. Партия КПРФ потеряла своё серьезное преимущество, фактически монополию на оппозиционность, которая была во многих регионах. В целом по стране, наверное, нет, но во многих регионах, если ты не за власть, если ты – оппозиционер, значит, ты должен голосовать за КПРФ, независимо от твоего отношения к идее, Советскому Союзу и так дальше. Теперь этого нет практически нигде.

Не знаю, сможет ли КПРФ поменяться. Если не сможет, то есть шанс, что в течение следующего пятилетнего цикла она очень сильно потеряет. Можно посмотреть на людей, которые возглавляют во многих регионах отделения «Коммунистов России» – это авторитетнейшие лидеры КПРФ, которых выдавили из партии. Это несколько мыслей, спасибо. Если удастся собрать что-то более целостное, в следующий раз предложу вашему вниманию.

Дмитрий Орлов: Спасибо, интересная тема, как из спойлеров вырастают настоящие политические борцы, она требует отдельного серьезного обсуждения.

Павел Данилин: Часть из нас присутствовала в день голосования на встрече с представителями полстеров, которые представили свой прогноз на выборы, и который кардинально разошелся с результатами выборов.

Дмитрий Орлов: Это были экзитполы, а не прогноз.

Павел Данилин, исполнительный директор Центра политического анализа:

Да, по сути, опросный прогноз. Нам было очень интересно слушать тогда эти цифры, сравнивать их с собственными прогнозами. Думаю, что Дима Орлов дополнительно поседел, услышав прогноз Федорова. Я подошел и сказал, что я полностью согласен с его цифрами, потому что они были выше, чем у Федорова, но всё равно я был не очень доволен цифрами, которые он произнес.

Дмитрий Орлов: Уточню, данные экзитполов ВЦИОМ, посчитанные по совмещенной методике, планшеты плюс имитация голосования, достаточно жестко было сделано – 44,7%. Это данные общероссийского экзитпола на 18 часов 18 сентября.

Павел Данилин: Мне кажется, что Дима не совсем прав. Почему я начал с экзитполов, а не с явки, тоже заслуживающей внимания темы? И ВЦИОМ, и ФОМ обычно делают взвешивания. Что такое взвешивание при предоставлении цифр? Это когда сидят во ВЦИОМ или ФОМ несколько экспертов, умудренных сединами, и говорят, что мы получили такие цифры, в соответствии с которыми должны сделать такие-то поправки. Таким образом, когда мы получили данные экзитполов со ВЦИОМ и ФОМ, по сути, это не были результат экзитполов, это были всё же прогнозные данные экзитполов, как я считаю.

С другой стороны, мы получили данные при 31% отказа у ВЦИОМ и 33-35% отказов у ФОМ. Напомню, что однажды, насколько помню, в 2005 году, осенью, когда ВЦИОМ проводил опрос на Украине в ходе выборов в Раду, при наличии 30% отказников экзитпол был сочтен не валидным. Действительно сложно сказать, если у тебя 30% отказников, какая будет реальная цифра, положа руку на сердце.

Конечно, для этого существуют те самые взвешиватели, которые могут сказать, примерно за кого и в чью пользу были отданы голоса тех, кто отказался. Если мы хотим, чтобы прогноз был более валидным, это всё равно получается прогноз, мы эти 35% должны как-то разбросать. Это первая составляющая, которая, как мне показалось, сыграла не в пользу ВЦИОм или ФОМ. Взвешиватели во ВЦИОМ или ФОМ оказались несколько дезориентированы.

Второе. Выборка. Опрос ФОМ был не анонимным, и, наверное, поэтому он оказался ближе к реальности. Опрос ВЦИОМ был анонимным, и меня очень напрягло слово, которое Валерий Валерьевич произнес – планшет. Планшет – это то, что лежит практически перед каждым из нас. В социологии я могу себе представить планшет на Ленинском проспекте Москвы, на Невском проспекте Петербурга, с трудом уже представляю себе планшет в Братеево, и с ещё большим трудом представляю себе планшет в каком-то селе под Урюпинском.

Конечно, Фёдоров сказал, что у него были точки в Чечне. Да, это хорошо, хотя их можно было там не делать, зачем они там нужны? При этом мне представляется, что выборка для ВЦИОМ и для ФОМ, особенно при этом слове «планшет», ограничилась несколько неправильными улицами или несколько неправильными городами, или, если хотите, несколько неправильными людьми.

В результате мы получили искаженный прогноз. Потому что брались ответы от респондентов, которые находились в тех местах, где с ними можно было говорить, говорить было удобно и не было никакой опасности, что у тебя этот планшет банальным образом отожмут. А такая опасность, в принципе, присутствует в жизни всегда, особенно в неблагополучных районов. Таким образом, мы лишились результатов значительной части опросов тех мест, где голосуют люди массово, традиционно и так далее.

Взвешиватели. Я написал с утра, когда увидел разночтения в прогнозах, на мой взгляд, разночтения во взвешивателях были в том, что они немножко не поняли, что стыдно или немодно, если хотите, неловко признаваться в том, что ты голосуешь не за ЛДПР сегодня, а за «Единую Россию» некоторым группам лиц, потому что в течение порядка шести лет, 2010-2016 годы, людям вбивали в голову, что «Единая Россия» – это плохо, что голосовать за неё стыдно, что приличный человек голосовать за «Единую Россию» не может. Этот приличный человек стоит на Ленинском проспекте, только что проголосовав за «Единую Россию». К нему подходят товарищи из полстеров и спрашивают: «А за кого вы проголосовали?» Ему как-то неловко сказать, что я проголосовал за «Единую Россию». Это реальность, которую создали сами товарищи из либеральной прессы.

Я ничуть не обвиняю полстеров в этом, просто здесь были допущены неточности, которые, с одной стороны, нас бросили в холодный пот, а, с другой стороны, нас несколько обидели, когда мы слушали их в воскресенье. Тем более приятно было, полагаю, и мне, и Дмитрию, и Евгению Борисовичу, и Андрею Альбертовичу проснуться с утра в понедельник, и увидеть, что оказались правы всё же мы, а не товарищи из полстеров.

В этой связи хотелось бы, чтобы в следующие разы, когда они будут предоставлять свои сведения, они делали более правильные взвешивания и более правильно выбирали распределение по нашей большой прекрасной стране. Вот и всё, что я хотел сказать.

Идеи про явку и про Москву, которые сказал Дмитрий, которые я хотел поддержать, я сказать не успею, но всё равно спасибо.

Дмитрий Орлов: Спасибо. На мой взгляд, социологическим центрам, конечно, стоило выступить с прогнозами, как он делали ранее. Тезис о падении рейтингов «Единой России», который активно продвигался, был основан на том, что рейтинги упали буквально на 1,5-2% по сравнению с началом кампании. А кампания, что они падают, была очень массированной. Хотя прогноз 41% у ВЦИОМ за неделю до выборов и дает эти самые 53% при пересчете. Можно было сделать этот прогноз, и никто не был бы дезориентирован.

А экзитполы, действительно анонимные, и планшетные дают другую картину, с этим не поспоришь.

Андрей Максимов, вице-президент Российской ассоциации политических консультантов, президент компании «Максимов консалтинг»:

Сделать настолько всеобъемлющий документы – это просто рекорд, и это ещё надо изучать. Мои коллеги ещё не всё мне передали, чтобы понимать, хотя бы, там, где мы участвовали в процессе, полную картину происходящего.

Надо поздравить «Единую Россию», но надо поздравить её с итоговым результатом, но не с самим ходом кампании. Потому что те, кто мониторили кампанию социологически всю её продолжительность, видели, что вплоть до конца августа «Единая Россия» потихоньку сыпалась под откос. И только когда включился президент, когда по «Вести FM» все услышали голос президента в рекламе «Единой России»…

Дмитрий Орлов: По поводу сыпалась под откос – давайте посмотрим рейтинг ВЦИОМ. Было 44% – стало 41%. «Сыпалась под откос» – это было 40%, а стало 25%.

Андрей Максимов: Никак итоговый результат не прогнозировался, но как только включился президент, получилось, что эти микробы, которые у нас имитируют оппозицию, уже не с «Единой Россией» состязались, они состязались с рейтингом президента. «Единая Россия» сразу поперла вверх. Это то, что мы видели, реальная картина.

Дмитрий Орлов: А что, у кого-то было сомнение, что «Единая Россия» – это партия президента?

Андрей Максимов: Параллельно с этим с билбордов, во всяком случае, на той территории, которую мы видели, исчез Дмитрий Анатольевич, который до этого позиционировал себя как лидера партии. Если кто-то этого не видел, можете посмотреть хронологию его появления на билбордах и хронологию его исчезновения оттуда. Какое-то время Дмитрию Анатольевичу дали возможность самому возглавлять, по всей видимости, политическую и пропагандистскую кампанию партию. Так или иначе, в ней участвовать. Когда стало ясно, что это ни к чему хорошему не приводит, лицо партии сменили. И лицо партии обрело уже реальный вес, с которым невозможно было состязаться никому из оппозиционных партий. Что вижу, о том пою, уж простите.

Что оппозиция в результате крымского консенсуса утратила саму себя, самоидентичность. Видимо, в ходе того, что можно назвать расторговкой по получению отдельных округов для прохождения по одномандатным округам в Госдуму, были взяты на себя какие-то обязательства, которые вырвали ядовитые клыки у оппозиционных партий, и лишили их желания критиковать правительство и «Единую Россию» по социально-экономическим показателям. В результате партия, которая на протяжении последних семи лет ассоциировалась с идеологией бюджетников, партия защиты бюджетников, бедных и так далее, «Справедливая Россия» вообще себя утратила, ей не о чем было говорить, не за что было критиковать.

Единственная тема – малюсенькая квартплата, за которую уцепился Гартунг, ЖКХ, которую просунул Гартунг в идеологии, это единственное, что в какой-то мере её спасало. Если бы не было ещё и этого – всё. За ЖКХ вроде ответственна управляющая компания, а вовсе не Дмитрий Анатольевич и его правительство. Поэтому это малюсенькая критика, которую они себе ещё позволяли. Всё остальное – нет, ни одного реального выпада, ни одного реального высказывания в защиту тех, кто примерно на 30% ухудшил своё бытие социально-экономическое. Реальное падение уровня жизни бюджетников примерно такое. При этом индексация зарплат бюджетников не проводилась, и сказать об этом прямо – это был долг оппозиционной партии, которая вроде бы выступает как защитник их интересов. Не сказали и получили результат…

Мы тоже вели свой фрагментарный экзитпол, нам не сравниться с крупнейшими полстерами, но в середине дня у меня было ощущение, что «Справедливую Россию» если за шиворот сейчас не вытащат, то она рухнет с меньше 5%, она прямо туда летела, ниже порога прохождения, о чем я, сдуру, неправильно в Facebook выразился, порекомендовав эсерам поставить свечечку в храме, а то, кроме Господа, похоже, их спасти уже некому. В конце концов, их Урал спас, они на Урале вытащили себя, где утонул Гартунг, тем не менее, эсеры выплыли.

Про партийное голосование то же самое. Взять КПРФ, полностью тему ностальгии по СССР уже затерли. Как марксистская партия, которая выступает в интересах людей труда, она никаким образом себя не позиционировала. Как партия отечественного капитала этот флаг она давно сдала в утиль, теперь «Родина» на эту тему, «Партия Роста», даже «Единая Россия» на эту тему гораздо более убедительно выступает, чем КПРФ. То же самое, утрачена идеологическая самоидентификация.

Видимо, в результате стабильной политики вождей партия уходит в пике не первый год, и она там зароется рано или поздно.

ЛДПР держится за счёт Владимира Вольфовича. Не будь Владимира Вольфовича – всё.  Лица второго эшелона в ЛДПР ничего из себя не представляют.

К сожалению, в ходе этой кампании у нас и с лицами «Единой России» не очень хорошо получилось. Видеть плакаты: «За Пупкина – за президента» или «Вместе с Пупкиным – вместе с президентом», условно, это шокирующе было для многих. Многие голосовали за Пупкина вместе с президентом, но, совершенно не понимая, кто такой Пупкин и зачем он нужен как стране, так и «Единой России». И трудно понятно, что получится в итоге на выходе в этой Госдуме, потому что самодовлеющее большинство иногда приводит к непредсказуемым действиям. Потому что носорог плохо видит, но при его размерах это не его проблемы. Будем надеяться, что президент не отпустит руль управления и не позволит «Единой России» пойти в разнос, чтобы получить полное удовольствие от непонятно чего. Данная победа – победа исключительно президента.

Дмитрий Орлов: Спасибо.

Максим Григорьев, директор Фонда исследования проблем демократии

Прежде всего, хотел бы оценить очень хороший доклад. Наверное, большинство тенденций, которые были здесь упомянуты, в том числе достаточно тонкие моменты, которые без такого доклада просто не пришли бы в голову. Прежде всего, я хотел бы отдельно сказать о прозрачности и конкурентности выборов. Мы наблюдали за выборами, у нас был общественный контроль на базе региональных общественных палат. Действительно, они беспрецедентны по небольшому уровню нарушений. Несмотря на то, что Игорь Евгеньевич рассказывал, это явное нарушение, но, тем не менее, в целом это скорее было серьезное исключение. По крайней мере, то, что мы выделили на уровне регионов, такого нигде не было.

Мы наблюдали на базе региональных общественных палат, в том числе мои коллеги выезжали в регион, я находился в Новгороде, в Новгородской области, и поскольку региональный аспект интересен, мы видели на региональном уровне, если коллега Андрей Альбертович говорил, что не было желания у партии вести критику правительства и власти, она была достаточно мягкой, то на региональном уровне мы видели, что такое желание есть. Например, в Новгородской области со стороны «Яблока» шла разнузданная компания против региональной власти, вплоть до распространения книжек с просто ругательствами в адрес кандидатов от «Единой России», даже с клеветой и в форме совершенно неяблочной, с соответствующими выражениями, причем оплаченная из избирательного фонда, делалось открыто. Критика, я бы даже сказал, ругательства на грани фола использовались.

Однако и на общероссийском уровне это не сработало. «Яблоко» получило очень небольшой результат, несмотря на то, что они собрали всех, кого только можно. И эта всеядность вызывала вопросы, когда в региональном «Яблоке» одним из первых шел коммунист, который долгое время был членом КПРФ и позиционировался так. Вызывало вопросы, когда в предвыборном ролике этого «Яблока» они призывали к контролю за ЖКХ и расходами. Единственный нюанс был в том, что призывал к контролю за расходами бывший трижды судимый человек, в том числе за хищения. Избиратели его не признали в качестве специалиста от «Яблока», который хорошо может наблюдать за расходами.

Были и со стороны других партий попытки использования таких технологий подкупа. Может, это требует осмысления на законодательном уровне, например, мы обнаружили, когда разъехались по Великому Новгороду и по деревням машины, абсолютно в стилистике «Справедливой России» с надписью «справедливая взаимопомощь», сделанная тем же шрифтом, где продавался сахар по цене в три раза меньше. Ни у кого, естественно, не было сомнений в том, что это «Справедливая Россия», в том числе собирались личные данные. Сахар, думаю, органы милиции проверили, что это сахар. Полагаю, что на следующем этапе агитаторы от «Справедливой России» могли идти по этим адресам и говорить: понимаешь, сахар-то взял.

Проведена была некая цепочка мероприятий, дальше не стали уже это делать, но попытка использовать такой подкуп, при этом без надписей названия партии «Справедливая Россия», предъявить это достаточно сложно было.

В целом, несмотря на конкретный пример в Петербурге, вопрос о нарушениях на выборах остался, но остался чисто в вопросе отдельных конкретных случаев и вопросе недопущения. Как предмет политического процесса, как какой-то лозунг, под которым можно выходить на улицу и что-то требовать, мне кажется, эти выборы практически убрали это из политической повестки дня.

Павел Салин: Сосредоточусь на прогнозной части. Фактор и какую рекомендацию из этого можно извлечь.

Первое – фактор невысокой явки. Первый вызов – вызов легитимности Госдумы. Некоторые журналисты, когда опрашивали экспертов, которые негативно оценивали невысокую явку, когда она ещё была 40% на 18 часов, говорили, что низкая явка ставит под вопрос легитимность голосования. Нет, легитимность голосования под вопрос она не ставит, она ставит под вопрос легитимность Госдумы. Если у нас начнет проседать рейтинг власти и первого лица во власти, этот вопрос будет неизбежно поднят. И дай бог, чтобы оппозицией, а не какими-то внешними силами: а легитимна ли эта Госдума, за которую отдали голоса целиком четверть избирателей, если смотреть явку? Чуть больше четверти. Эта игра безусловно начнется, и вкупе с каким-то внешним давлением, вкупе с фактором непризнания Западом голосования на территории Крыма, это может сыграть роль в информационном… Такие информационные игры могут начаться в будущем.

Те избиратели, которые проголосовали в 2011 году против власти, против «Единой России», пришли и проголосовали за парламентскую оппозицию, они сейчас не пришли на выборы. Думаю, что минус те 15%, которые не пришли, это как раз протестно настроенная аудитория, при этом политически активная. Кто её окучит – это большой вопрос.

Второй факт. Невысокие результаты КПРФ и «Яблока», я бы оценил их даже как провальные. Что касается коммунистов, они сделали стратегическую ошибку, когда не стали менять своё руководство на последнем съезде партии, который был два года назад. Им необходимо было обновление федерального визуального уровня власти, потому что есть большое различие между тем, как кампания КПРФ шла на региональном и на федеральном уровне. На региональном коммунисты часто составляли достойную конкуренцию кандидатам от «Единой России». На федеральном такого не было. Конечно, вытекает из этого необходимость обновления визуального ряда партии на федеральном уровне. И по возрасту, и по факту.

Что касается «Яблока», думаю, это конец партии. Во-первых, это проигрыш самого Григория Алексеевича, поскольку партия – это партия сторонник Явлинского. Партия лишается госфинансирования, о чем говорили, и партия лишается «права вездехода», участвовать без предварительного отбора в выборах всех уровней. Всё, для партии это фактически конец. Даже не столько госфинансирование, сколько необходимость проходить ценз. Боюсь, на партии фактически поставлен крест, даже если найдут спонсорские средства, в чем я сомневаюсь.

Фактор сокрушительной победы «Единой России» по одномандатным округам. Я бы не стал говорить о сокрушительной победе по федеральному списку, потому что в общих цифрах голосов избирателей даже меньше, но по одномандатным округам это действительно сокрушительная победа, которая превзошла самые смелые прогнозы. Боюсь, что партия становится заложником этой победы, именно даже по одномандатным округам, а не победы вообще. Потому что те депутаты, которые избраны по одномандатным округам, будут гораздо больше ориентированы на регионы, на запрос регионов, чем депутаты от «Единой России» двух прошлых созывов. Не все, конечно, но некоторая их часть, треть-четверть, можно будет смотреть дальше.

По мере того, как у нас будут усугубляться отношения по линии центр – регионы, понятно, что после президентских выборов у нас серьезно будут пересматриваться и социальные обязательства, и распределение выполнения этих обязательств между центром и регионами, это последние пять лет плавно происходило. Думаю, что после президентских выборов, которые, посмотрим, когда будут, в срок в 2018 году или пораньше, но будет происходить серьезный пересмотр. И эти депутаты не столько даже ориентированы на население регионов, сколько на региональные элиты. Региональные элиты будут чувствовать себя ущемленными, и через этих депутатов доносить свою точку зрения. И у нас может возникнуть парадоксальная ситуация, когда у нас более оппозиционной станет часть «Единой России», чем оппозиционные фракции, которые сейчас представлены в Госдуме. И с этим необходимо что-то делать.

Дмитрий Орлов: Посмотрим, сбудется ли этот прогноз. Юрий Загребной.

Юрий Загребной: Поскольку я говорю только о Москве, мне чуть тяжелее. Многое, что произошло в Москве, контрастирует с общероссийскими ситуациями и трендами, и часть этих вещей в докладе была отмечена. Может, главное, о чем вначале надо сказать, это ваше заключительное слово – давайте думать о будущем. Давайте посмотрим, какие тренды, кроме понятных вещей, связанных с более низкой явкой.

Мы когда начали в час дня мероприятие, городская администрация буквально в эти минуты проснулась и сказала, что в городе начинается включение тепла, и в течение пяти дней мы это всё включим. А это нельзя было сделать в субботу? В чем проблема была три дня тянуть? Их отключили от Гидрометцентра, не знали прогноз или ещё чего-то? К сожалению, таких казусов в повседневной жизни в городе более чем достаточно.

Личная «мелкая история», которую Дмитрий Орлов дважды-трижды в своем Facebook написал…

Дмитрий Орлов: Труба, которую не могут зарыть, и люк канализационный, который не могут закрыть в течение двух недель. Недалеко от школы, где моя дочь учится. Причем, что интересно, приходят блогеры, очевидно, социально близкие к городской администрации, которые говорят: «А то, что вы сами не закрыли его неделю – это преступно! А почему вы не вызвали чрезвычайные службы?» А то, а сё – очень забавно. Что интересно, и сегодня утром этот люк ещё не закрыт.

Юрий Загребной: Я почему это упомянул, эта образная ситуация с открытым люком показывает и многие другие сюжеты…

Дмитрий Орлов: Открытый люк не демонстрирует открытости системы.

Юрий Загребной: Она демонстрирует тропинки и возможные направления, где можно очень сильно упасть. Некоторая информация для размышлений, и я не могу дать четкий вывод, почему так произошло, а не иначе.

Фактура. Я общался с некоторыми коллегами, они говорят – так не бывает. Почему у нас совершенно разные есть округа в Москве. Есть округа, где два округа, где нет кандидатов-единороссов. У нас должно быть какое-то заметное отличие по «Единой России» здесь, чем в соседнем? Вроде бы должно с точки зрения теории. В Москве этого нет.

Много говорили о трендах КПРФ, лидер московского КПРФ Рашкин, конкурентная борьба в Люберецком округе. Толстой набрал 82 тыс. голосов, Рашкин набрал 21 тыс. Кстати, в комментарии за неделю я говорил, что моё ощущение, что Рашкине не наберет даже базового уровня того, что проголосуют по этому округу за КПРФ. Так и произошло. За КПРФ проголосовало по федеральному 26 тыс. а за него – 21 тыс. Потому что идет агрессивная чернуха. Людям это надоедает.

Дмитрий Орлов: А вы это не связываете с тем, что Рашкин просто малоизвестен в Москве? Его известность ниже, чем известность КПРФ.

Юрий Загребной: Среди своего электората он известен. Обращаю внимание, за КПРФ в этом округе проголосовало 26 тыс. человек, 15%. За него – 21 тыс. Даже люди, проголосовавшие за КПРФ…

Дмитрий Орлов: Ну и что?

Юрий Загребной: Если говорить о люках и проблемах, ключевую проблему я вижу в том, что если, скажем, на выборах 2011 года, оставим, насколько мы можем доверять тем цифрам, но в Москве 25% активных избирателей, отдавших голоса, они не получили своего представительства в Госдуме. Сейчас для Москвы эта цифра на более четких ситуациях с явно меньшей, а может, мизерной фальсификацией по Москве (я работал в штабе) составляет больше 30%. Практически каждый третий избиратель, пришедший и проголосовавший, не получил своего представительства в Госдуме.

При этом партия власти имеет как никогда низкую поддержку, в том числе по активным кандидатам.

Если одномандатники, которые, по факту, представляют наиболее серьезную часть активных избирателей, единороссы не продолжат сейчас активную кампанию, думаю, будут весьма негативные тенденции в городе нарастать, и в эти люки всё больше и больше будут попадать.

Дмитрий Орлов: Спасибо. Всё-таки в люк никто не попал, давайте не драматизировать.

Дмитрий Фетисов, директор NPR Group; Михаил Нейжмаков, руководитель Центра анализа международной политики Института глобализации и социальных движений:

Мы говорим, что кандидатов в Госдуму избрали, подводим итоги, говорим явку, обсуждаем цифры, но мы обсуждаем важный момент, что в принципе, Госдума очень сильно обновилась, где-то на 50-60%. Окончательно будет понятно после того, как распределятся мандаты, но общие тренды по обновлению уже прослеживаются.

Что самое интересно, если внимательно посмотреть на списки тех, кто станет потенциальными депутатами, в основном это все люди, которые хорошо известны в регионах, но именно на федеральном уровне в качестве депутата Госдумы они практически неизвестны. Возможно, мы получим новых спикеров федерального уровня за счет этих людей, своеобразных политических звезд. А может и не получим, это уже покажет только время.

Важный момент, что параллельно с выборами в стране происходило обновление элит. Появились новые министры, которые не были широко известны даже экспертной публике. Появился  новый глава Администрации Президента, появились новые губернаторы. Поэтому мне кажется, что правильно рассматривать результаты выборов в Госдуму именно в контексте обновления элит, которое происходит.

Что очень характерно, идет ставка на регионы. Если взять историю той же Анной Кузнецовой, которая вообще не была известна на федеральном уровне, но была известна в регионе, причем, если её биографию рассматривать, по сути, не обладая никакими серьезными ресурсами, нет там явной поддержки губернатора или политических сил в регионе, бедная скромная семья, сумела победить на праймериз «Единой России», сделав ставку на личные встречи, и за счет того, что её знают уже в регионе.

Не знаю, появились ли такие случаи, что произойдет в ближайшее время обновление в ОНФ, что придут на руководство всех комитетов, фондов, которые входят в ОНФ, придут люди из регионов, пока это на уровне слухов. Но мне кажется, вполне правдоподобно, это может случиться. Существует тренд на появление людей из регионов. Посмотрим, произойдет это или нет.

Возвращаясь в регионы, один из важных итогов выборов – это то, то многие видные региональные политики потеряли свои мандаты. Тут становится интересна их судьба. Если в Астрахани Шеин не прошел, за счёт своих хороших отношений с руководством партии, может, он когда-то рассчитывает получить мандат отказника, как он и в этот раз попадал в Госдуму за счет передачи мандата. Например, у эсеров без мандата остается Олег Михеев, человек, который в Волгоградской области оказывает существенное влияние на политические процессы, был депутатом Госдумы нескольких созывов. Человек, который имеет миллиардные долги перед банками, и эти банкиры давно уже выстроились за ним в очередь, чтобы получить свои деньги, но мандат для него был прикрытием. Теперь им это сделать будет гораздо проще.

Остается без мандата Олег Пахолков, политтехнолог «Справедливой России», непонятно его будущее.  И ещё ряд персон. В КПРФ, например, остается без мандата Обухов. Человек, который назывался одним из вероятных преемников Зюганова, близкий соратник Рашкина, его влияние сейчас существенно уменьшается. Политическая карьера этих людей дальнейшая очень интересна, и это окажет серьезное изменение на региональную политику во многих регионах, где эти люди уже не прошли. Спасибо.

Максим Жаров, политолог:

Кампания получилась весьма интересной с непредсказуемым многими финалом, как выяснилось. В докладе АПЭК описаны все тенденции, которые были в этой кампании. Хотелось бы остановиться на вопросе пониженной явки. Изначально у федеральной власти был сценарий на снижение интереса к выборам, и в конце мы наблюдали последние несколько недель достаточно серьезные опасения, как бы явка не упала совсем сильно так, чтобы это сказалось на легитимности выборов.

Дмитрий Орлов: Явка средняя общеевропейская, ничего катастрофического. Есть феномен падения в крупных городах.

Максим Жаров: Этот аргумент тоже хотелось бы разобрать. В Европе сложившаяся партийная система во многих странах, и даже в странах, которые четверть века живут в постсоветском периоде. У нас партийная система формирующаяся, и она должна каким-то образом подпитываться интересом избирателей к выборам. На пониженной явке у нас идет деградация партийной системы, она не развивается, к сожалению. Думаю, что ставка на низкую явку в данной парламентской кампании себя оправдала, достаточно всё объективно прошло, весьма удачно, без всяких казусов, легитимность выборов не подвергается сомнению никем, в том числе и теми, кто подвергал эту легитимность в 2011 году. Но в среднесрочной перспективе ставка на пониженную явку даже на кампаниях регионального уровня приведет к дальнейшей деградации партии.

К сожалению, вчера состоялась любопытная дискуссия между Мироновым и Жириновским по поводу того, что один говорит, что нужна двухпартийная система, а второй говорит, что нужна трехпартийная система. Таким образом, они выдают свои опасения по поводу не просто своей судьбы, а судьбы партии. И я с Павлом Салиным полностью согласен, что КПРФ потеряла темп именно тогда, когда два года назад не пошла на смену лидеров.

Здесь у Кремля тоже была задумка два года назад осуществить смену поколений в парламентских партиях, в парламентских оппозициях, но, к сожалению, власть на эту смену не пошла. И то, что мы сейчас наблюдаем падение результатов КПРФ и ЛДПР, как это ни парадоксально звучит, в условиях имеющегося тренда на возвышение результатов ЛДПР над КПРФ, всё это привело к тому, что время потеряно, и сейчас эти партии в Думе, имея карликовые фракции, будут в дальнейшем деградировать, и им нужно сейчас уже давать помощь в плане того, что нужно им искать внутри себя новых лидеров.

Ещё один момент, достаточно дискуссионный, раз уж заговорили о явке, хотелось бы поставить вопрос, в какой степени праймериз «Единой России» оказали влияние на демобилизацию избирателей и на понижение явки вообще в стране? Поскольку есть фокус-группа и по социологии, были упоминания, что люди, сходив на праймериз «Единой России» почувствовали, что они уже сходили на выборы. Если социологи проведут опросы, посмотрим, что из этого выйдет.

Михаил Нейжмаков, руководитель Центра анализа международной политики Института глобализации и социальных движений:

Хотелось бы затронуть несколько моментов, которые уже поднимались. Не соглашусь, что результат кампании «Яблока» в ходе думских выборов был целиком провальным. Среди своего потенциального избирателя, в очагах, где этот избиратель концентрируется, они выступили вполне неплохо. Показательный результат – тот же избирательный участок 338 в Долгопрудном, на территории МФТИ. По нему, если на выборах 2011-го лидировала КПРФ, сейчас с результатом более 36% лидировало «Яблоко», которое, что называется, перетянуло на себя те голоса, которые на этом же участке пять лет назад получали «Справедливая Россия» и КПРФ. В этих очагах концентрации протестных либералов, которые пять лет назад не поверили в возможности прохождения «Яблока», а сейчас эту партию поддержали, данная партия сработала очень неплохо.

Хотелось бы отметить доклад АПЭК, тезис о том, что поддержка «Коммунистов России» – это более сложное явление, чем просто путаница между названиями. Стоит поддержать этот тезис. Действительно этому есть множество подтверждений. Если посмотреть соцопросы, проводимые избирательными штабами для закрытых нужд, даже там, что я видел на прошлых выборах в прошлом году, где в анкетах «Коммунисты России» указывались после КПРФ, всё равно какой-то небольшой процент опрошенных за них высказывался. Это говорит о том, что, скорее всего, источник поддержки «Коммунистов России» – это далеко не только та самая путаница бюллетеней. С одной стороны, это люди, которые действительно недовольны КПРФ, люди левых взглядов. С другой – попутчики КПРФ, те, кто хотел бы проголосовать за КПРФ, закрыв глаза и зажав нос, за кого угодно, лишь бы не за «Единую Россию», такие действительно могли запутаться, просто не очень разбираясь в том, кому они отдают голос.

Упоминали по поводу того, узнаваем ли был Валерий Рашкин в Люблинском округе. Если посмотреть протестные группы, которые действуют в этом округе, большинство из них на своих страницах, ещё где-то так или иначе упоминали, что контактировали с Рашкиным, поэтому в протестной среде он был довольно неплохо узнаваем. Здесь дело не в известности у своего избирателя, а всё-таки в чем-то другом.

Дмитрий Михайличенко, представитель Агентства политических и экономических коммуникаций в Республике Башкортостан:

Два тезиса, конкретно по Республике Башкортостан. Первый тезис – снижение результата «Единой России» на 11%, довольно существенно, сопоставимо с Москвой. На мой взгляд, это связано с тем, что административные элиты переходят к другому формату, формату не ручного управления, а отпускают «Единую Россию» более-менее в свободное плавание, переходят к формату ландшафтообразующего субъекта, который будет управлять конфигурацией в целом.

Для национальных республик это несвойственно. Посмотрим, насколько это будет интересно на следующих выборах, насколько это удастся.

Второе. Кампания прошла довольно скучно, но нерв кампании обеспечивал вопрос социально-экономического порядка, нерешенные перспективы развития ресурсных компаний «Башкирской содовой компании», «Башнефть», там тоже есть акторы, которые играли и пытались использовать выборы для лоббирования своих интересов. Это довольно интересный феномен, когда акторы неполитического порядка разгоняют политический процесс.

Дмитрий Орлов: Напомню, что Дмитрий Михайличенко – это представитель Агентства политических и экономических коммуникаций в Башкирии, на днях обнародуем доклад по результатам выборов в Башкирии, и в эти же дни он уже готовится, завершается подготовка доклада по результатам выборов в Челябинской области, будем наблюдать. Дмитрий Журавлев.

Дмитрий Журавлев, генеральный директор Института региональных проблем:

Мы здесь нащупали ряд тем, от них отходить не буду. Первая тема – явка. Согласен с коллегами, что имеющиеся проценты среднеевропейские, ничего особенного в этом нет. Для меня важен другой аспект, что очень часто вчера, позавчера говорили: низкая явка – это голосование ногами. С этим я не согласен. Как раз наоборот, насколько я могу судить, среди тех, кто не пришел голосовать, есть представители обеих групп: и тех, кто против, и тех, кто за. И логика у них примерно одинаковая, что самое смешное. Одни говорят: мы не придем, всё равно проиграем. Другие говорят: мы не придём, всё равно победим. Часто приходилось лично общаться с людьми, они говорят: «А чего, мы же всё равно победим, чего я пойду? У меня столько дел, воскресенье…» Дальше идет – погода плохая или погода хорошая.

Я бы не стал из логики низкой явки делать вывод о снижении поддержки, это не такая линейная схема. Это не значит, что её нет или есть, просто для того, чтобы сделать такой вывод, этой информации явно недостаточно, скорее наоборот. Думается, что низкая явка во многом определялась не очень большим уровнем интриги в отдельных регионах. И второе, о чем я хотел говорить, что по многим регионам звонят люди и говорят: «Скажите, а в нашем регионе выборы будут?» – «А в чем причина вопроса?» – «У нас только баннеры ЛДПР, больше в городе ничего не висит». И никто не ходит. Когда количество звонков превысило 10, я стал задумываться уже о тенденции. Всякое бывает в отдельном городе.

В каком-то смысле малые партии во многих регионах не очень-то и сработали. В чем там причина? В финансировании или в том же, что и в явке – чего бороться, всё равно проиграем? Судить не берусь, но причина здесь явно есть.

По поводу одномандатников. Господин Салин очень интересную идею выдвинул. Я согласен со всем, кроме выводов, именно потому, что я занимаюсь региональными элитами, это моя узкая профессиональная сфера.

Согласен, что депутаты-одномандатники вне зависимости от фракции будут очень зависеть от региональной элиты, она очень узкая, и в этом смысле очень спаянная. Она способна повлиять. Но вот вопрос, будет ли она влиять против центра, при условии, что у нас налоги распределяются: 55, 30 и 15? Скорее влияние будет прямо противоположным. Дайте нам денег, а мы за это повлияем.

Именно поэтому я предполагал, что если будут депутаты-одномандатники нефракционные, то они пойдут в «Единую Россию», потому что именно региональные элиты их туда погонят, потому что главная задача депутата одномандатника – быть ходатаем перед Москвой за свои проблемы и за свои вопросы. Поэтому по выводу я не согласен. Степень деградации политической системы, чтобы одномандатники и региональные элиты стали противниками Москвы, это степень качественно такая, до которой проблемы российской политической системы явно не идут, и тренда к этому я не вижу.

Что касается КПРФ, очень правильная мысль, что если бы они сменили лицо, то она набрали бы больше. А на кого, позвольте спросить? Из чего мы выбираем? Чем Рашкин так качественно лучше Зюганова? Какая партия, такая и лицо.

По поводу «Яблока», простите за грубые слова, но это партия Кузькиной матери. Все слышали, но никто не видел. Кто-нибудь лидера видел партии «Яблока» вживую?

Из зала: Я видел на фоне его портрета…

Дмитрий Журавлев: Там лидер – женщина. Я именно о форме, а не о содержании. Явлинского-то все видели.

Дмитрий Орлов: В ЛДПР тоже лидерство не совпадает. Мне кажется, вы слишком строги.

Дмитрий Журавлев: Лидером партии ведь кто-то выдвинул этого человека, и кто-то при этом не использовал этого человека как предвыборное лицо. Вряд ли это набор ошибок, это своеобразная логика. Поэтому стоит вопрос: а задача-то была поставлена выиграть выборы? У меня большое сомнение по поводу «Яблока», что такая задача была. Что электоральная возможность была – согласен, Москва это показала. И не только Москва.

Наконец, результат. Мне думается, мы получили ту Думу, которую мы и должны были получить. Дума даже в большей степени, чем в 2011 году, 2007 году, стала реальным отражением состояния общества. Так что кушайте то, что варили.

Дмитрий Орлов: Спасибо. Будем кушать. Оно заварено, приготовлено, теперь будем кушать. Как всегда, в следующем месяце встречаемся здесь, в гостеприимном агентстве Regnum. Спасибо.