Карта событий

680 млрд руб., потраченных на подготовку форума АТЭС во Владивостоке, дали мощный импульс развитию Дальнего Востока, уверен губернатор Приморского края. Но чтобы перемены действительно стали заметны, понадобится 7-10 лет, рассказал он редактору "Денег" Максиму Кваше.

— Очень осторожно. Есть понятие "дальневосточники" — это самоидентификация людей, которые живут на Дальнем Востоке. Совершенно не очевидно, что переименование региона будет поддержано людьми, и мне кажется, это фактор немаловажный.

— Как правило, предложения правительства достаточно выверенные. Меня часто приглашают для обсуждения различных инициатив, и мой голос как главы региона всегда слышен. Поэтому скептического отношения к ним у меня нет.

— Я уже высказывал позицию относительно социальной нормы на электроэнергию. Она не может нормально работать в том виде, в котором была изначально предложена Минрегионом. Поэтому я попросил исключить нас из списка пилотных регионов. Совсем недавно мэр Москвы Сергей Собянин с аналогичной просьбой обратился к президенту.

— За шесть месяцев текущего года, по предварительным данным, темпы роста у нас были в 1,4 раза выше среднероссийских. Более того, по темпам экономического роста в 2012 году мы опережали и Японию, и Южную Корею.

— Поэтому нам и надо демонстрировать более высокие темпы, чтобы достичь тех показателей, которые уже есть в соседних странах. Известно, что существуют макроэкономические законы: чем быстрее растут экономики, тем больше нестабильность на рынке, больше инфляция и т. д. Тем не менее некоторые страны и регионы ставят себе такую цель. Для себя мы эту цель поставили. Если мы хотим, чтобы Дальний Восток по качеству жизни и уровню экономического развития был ближе к ведущим регионам России, мы должны развиваться быстрее.

— Однозначно да. Саммит АТЭС принес два основных результата для Приморья. Первый: это масштабные вливания — 680 млрд руб. Эти средства очень хорошо подтянули инфраструктуру, сделали Владивосток и близлежащие районы более комфортными для людей и инвесторов.

Есть и второй фактор — это известность. Саммит АТЭС серьезно повысил привлекательность и Владивостока, и Приморья, показал регион с другой стороны. Люди увидели, что это современный европейский город, куда интересно приезжать, комфортный город, где уже созданы условия для жизни и отдыха. Хотя мы все понимаем, что это только начало большого пути.

Саммит АТЭС и подготовка к нему — импульс, который был дан Приморью федеральным правительством. Набранный темп надо поддерживать: когда камин или печку топишь, надо все время дрова подбрасывать. Так же и в экономике. Мы должны постоянно привлекать инвестиции, потому что для нас чрезвычайно важным является продолжение реализации инфраструктурных проектов.

Мы понимаем, что больше не можем претендовать на такие большие бюджетные вливания, Приморье не единственный регион в стране, нуждающийся в интенсивном развитии. Очевидно, что нужно использовать потенциал ГЧП. И у нас есть пример такого совместного проекта — дорога Владивосток—Находка. Сейчас мы ищем партнеров, которые придут к нам с частными инвестициями.

— Интерес наших соседей к Владивостоку обусловлен тем, что это европейский город. Он с царских времен позиционировался как центр европейской культуры в Азии. Нашим соседям — корейцам, китайцам и японцам — здесь очень интересно. Вместо того чтобы ехать за тысячи километров в Европу, они могут съездить во Владивосток и познакомиться с русской культурой и искусством. В связи с этим для нас крайне важным событием стало открытие театра оперы и балета, посетить который должен каждый гость Приморья. И если географическая граница между Европой и Азией проходит на Урале, то во Владивостоке проходит культурная граница. Этим преимуществом нам необходимо пользоваться.

— Сейчас идет наладка механизма сцены, там очень сложное оборудование, по уровню технической оснащенности наш театр сравним с Мариинским. Уже сейчас открыта малая сцена, и к концу декабря театр полностью заработает.

Те же вопросы задают и про другие проекты АТЭС, которые так и не доделаны. Объездная дорога, на которой нет съездов. Огромные пятизвездные отели, которые так и не достроены. Видимо, это не единичные примеры...

— Единичные. Еще год назад я создал рабочую группу из общественников, чтобы они оценили удобство объектов саммита для жителей Приморского края. Было составлено около 150 предложений по доработке. Что касается дороги — не стоит думать, что проектировщики забыли сделать съезды. Просто были ограниченные сроки и финансовые возможности. Чтобы сделать дорогу к саммиту, мы уложились в выделенную сумму. Уже начали делать съезды, и весной мы закончим асфальтирование. Зимой асфальт не кладут, поэтому раньше закончить просто не сможем.

Что касается гостиниц, то сейчас нам полностью понятно, как их дофинансировать. Одна из проблем, которая возникла и уже решена,— отказ Сбербанка продолжать финансировать гостиницы. Мы нашли другой банк, это Банк Москвы, и уже есть решение кредитного комитета по выделению 1,4 млрд руб. на достройку гостиницы на Корабельной набережной. С тем же банком есть договоренность о выделении 1,6 млрд руб. на достройку гостиницы на мысе Бурный. Ориентировочно к лету 2014 года мы планируем достроить обе гостиницы.

— И нефтегазовый, и постепенное развитие портов. Я очень большое внимание этому уделяю. Это не быстрый процесс, и в этом вопросе очень многое зависит от федеральной власти. Летом приезжал Игорь Иванович Шувалов, и мы проводили большое совещание, посвященное логистике и оформлению грузов, работе пунктов пропуска в порту и на границе. Мы обнаружили очень много нелогичных решений, о чем я потом докладывал президенту, когда он был у нас с визитом.

Мы говорили с Андреем Никитиным (АСИ) о наших инициативах, касающихся портовой логистики. В чем их суть? Все те "дорожные карты", которые разработаны с точки зрения портовых процедур, позволяют выйти на срок оформления грузов в семь дней (было 14, сейчас 12). А чтобы конкурировать с Китаем и Южной Кореей, нам надо укладываться в день-два, иначе это бессмысленно. Ставить себе задачу сделать в семь раз хуже, наверное, не стоит.

В этом вопросе требуется глубокий реинжениринг всех административных процессов, которые происходят на территории порта или пункта пропуска. Суть моего предложения (в этом мы совпадаем с Игорем Ивановичем Шуваловым) состоит в том, чтобы максимально передать все виды контроля таможне. Кроме пограничного. То есть, по сути, оставить на границе два вида контроля — пограничный и таможенный.

— Мы поставили перед собой задачу в течение полутора-двух лет выйти на приемлемые показатели. Будет ли это один-два дня за два года, я не готов сейчас сказать. Еще раз повторю, очень важно, насколько тесно и эффективно мы будем взаимодействовать с коллегами из федеральных органов власти. Конечно, когда я смотрю с позиции обычного гражданина на действия власти, всегда хочется, чтобы было быстрее. К сожалению, процедуры таковы, что надо вносить изменения в законы и нормативные акты, а это требует времени.

Пока мы говорим о том, чтобы Приморье сделать пилотным регионом, уже есть соответствующее поручение президента. Без отработки на "пилоте" нельзя это делать на всю страну.

— Не стоит сейчас таких выводов делать. Есть вещи, которые за полгода или за два месяца не сделаешь. Это невозможно. Кое-что я могу сделать быстро, за один-два месяца. Вот мы, допустим, за два года обновим парк скорой помощи, 200 машин купим — 100 в этом году и 100 в следующем (у нас всего 250 машин). Я не знаю, в каком еще регионе так сделали.

Но есть вещи, которые требуют процедур. Действительно сложные. Потому что это система. Когда ты что-то пытаешься улучшить в системе, а мы хотим ее поменять, то это делается не очень быстро. Смена системы — одна из самых сложных задач.

— Мое жизненное кредо — не изобретать велосипед. Поэтому мы поехали в Татарстан и Калужскую область, чтобы посмотреть, как там это все работает. Эти два региона для меня являются в определенном смысле примерами для подражания. Понятно, что прямое копирование невозможно никогда. Мы что-то оптимизируем, что-то делаем по-другому. Но в целом модель, которая, например, у Артамонова работает — в части создания институтов развития, нами уже создана. Мы еще в начале пути, настраиваемся на правильную работу. Тем не менее такие структуры у нас уже работают.

Мы планируем создать пять промышленных площадок. Одна из них не совсем промышленная: игорная зона, которой будет управлять корпорация развития. Вторая — именно промышленная. Третья — агротехнопарк, он будет заниматься переработкой сельскохозяйственной продукции. По большому счету это пищевое производство, хранение и переработка. Четвертое — кластер строительных материалов. И пятое — это рыбный кластер, который будет создан для всего Дальнего Востока. Его проект поддержан на федеральном уровне.

Мы ставим перед собой амбициозные цели. Максимально привлечь сюда рыбу, которая добывается в нашей экономической зоне. Перерабатывать и продавать продукт глубокой переработки, а не так, как сейчас,— продавать минтай в необработанном виде в Китай или Южную Корею. Очевидно, что просто созданием такого кластера ситуацию не изменить, надо обязательно перестраивать каналы поставок. Например, я предложил сотрудничество в этом вопросе Metro Cash&Carry, уже проявившей интерес к региону.

В Приморье создан Совет по привлечению инвестиций. Его создание — один из пунктов "дорожной карты" АСИ. У нас две большие задачи. Первая — это смотреть, какие у нас еще есть административные барьеры, что неладно в инвестиционном климате. Вторая задача — это рассмотрение конкретных проектов (мы поставили планку от 500 млн руб.), чтобы мы могли снимать бюрократические ограничения, которые у них могут возникнуть при реализации.

— Не буду это комментировать, я не настолько хорошо знаю ситуацию. Мы изучали конкретно технопарки и работу Агентства по привлечению инвестиций...

— Я не только задумываюсь, для меня это одна из важнейших задач, потому что в Приморье число людей, способных заниматься бизнесом, в два раза выше, чем в среднем по России. Для нас это огромный фактор развития экономики.

На форуме АТЭС я применил термин "административный офшор" — снижение административных барьеров. Разрешения на строительство, подключение к энергосетям, выдача земельных участков — сейчас мы сосредоточены на этих трех процедурах.

Мы должны смотреть на лучшие мировые практики. Надо ставить самые амбициозные задачи, но двигаться по "дорожной карте" шаг за шагом. Например, лучший российский опыт по применению Doing Business реализован в рамках действующей модели законодательства. Ничего не меняли, просто сократили сроки, где-то что-то оптимизировали. И все заработало.

Второй этап — надо совершенствовать законодательство. Это более длинная история. Артамонову для создания модели промышленных площадок понадобилось 10 лет. Понятно, что первопроходцу сложнее. Мы, конечно, пойдем значительно быстрее. Мы уже понимаем, кто, где и какие шишки набил.

— Для меня экскурсии в регион не являются самоцелью. Какие-то вещи мы сейчас можем делать и, значит, научить...

— Я бы сейчас очень аккуратно сказал: мы пока в начале пути. Заявлять, что нам уже есть чем гордиться, я бы не стал. Я перфекционист и очень серьезно отношусь к работе и результатам.

— Например, в сентябре мы подписали два соглашения с крупными компаниями на сумму более $1 млрд. Это Melco и Naga. Соглашения с ними направлены на инвестиции в интегрированный курорт. Это успех. Знак. Определенный сигнал. Такого рода крупных инвесторов крайне сложно привлечь. Они поверили в Приморье. Вот о таких вещах я бы говорил.

— Нет такого. Неверная у вас информация. Уголовное дело с игорной зоной не связано, а связано со строительством полигона бытовых отходов. Слухи вокруг этого вопроса — спекуляция.

Более того, я всегда говорил и продолжаю говорить: я пришел в регион с тезисом декриминализации. Почему это важно? Потому что людям надоел криминал. Бороться с ним необходимо, чтобы люди поверили, что Приморье — это место, где безопасно жить и вести бизнес. Это первое. А второе — никогда не получится развить экономику в криминализованной среде. Это автоматически создает неконкурентные условия. Не говоря уже о том, что крупные инвесторы, особенно зарубежные, никогда не придут в криминализированный регион. Для них это неприемлемо.

Во Владивостоке мне говорили, что криминал здесь настолько сросся с властью, что измениться может что-то лишь на поверхности. Есть у вас способ доказывать, что есть глубинные изменения?

— Я считаю, да. Если внимательно проанализировать, какой поток новостей сейчас в Приморье генерируется. Он совсем другой, чем был раньше.

— Понятное дело, что мы все знаем, но информационные поводы поменялись. Если раньше в новостной повестке было: кто у кого чего украл, теперь они совершенно другие... Но я еще раз повторю: за полтора года ждать глубоких изменений нельзя.

Посмотрите на Сингапур, 30 лет назад он был в более сложной ситуации, чем та, в которой находится Россия сегодня. С точки зрения криминализации экономики, бюрократии, коррупции и так далее. Там невозможно было вести бизнес. Сейчас — совершенно другая ситуация. Я не говорю, что мы собираемся 30 лет решать этот вопрос. У нас таких сроков нет. Но брать и изучать международный опыт необходимо.

— Это серьезная задача. Для ее решения нужно работать в полную силу 7-10 лет. Это непросто. Это работа команды. Меня, как губернатора, и, что важно, самого гражданского общества.

— Таких настроений на Дальнем Востоке вообще нет. Что касается ответа, то он очень простой. Я же не зря про гражданское общество начал говорить. Герман Греф рассказывал, что он смог реально изменить Сбербанк, только когда туда пришла молодежь. По сути, новая команда потребовала изменений изнутри, которые сейчас Сбербанк демонстрирует. Это влияние нового поколения, это влияние гражданского общества в каком-то смысле.

Я уверен: если мы вместе будем менять Приморье, все получится. Я осознанно вовлекаю во власть гражданское общество через экспертные советы, молодежное правительство. Кроме того, мы существенно обновили состав администрации края. Второй вопрос — это динамика изменений. Люди ощущают и выражают свою удовлетворенность или недовольство не по абсолютному уровню, а по динамике происходящих изменений. Мы не равняем себя с Рокфеллером, но если у вас и вашей семьи все меняется к лучшему, то вы чувствуете себя счастливым человеком.

— Лечусь я в России, во Владивостоке. Слава богу, я практически не болею. У нас в ДВФУ прекрасная клиника открылась, которая, может, и не лучше японской, но точно не уступает корейским. Сын окончил Московский институт стали и сплавов, сейчас учится в аспирантуре в ДВФУ.

Вы правы, чтобы не отрываться, надо понимать, как живут простые люди. Именно поэтому я езжу в обычном городском потоке, без мигалок. Во-первых, я считаю это правильным. А во-вторых, когда едешь, ты хорошо понимаешь, где пробки.

— Да. Мосты, прежде всего Золотой, сильно разгрузили дороги. Как только мы построим съезды на объездной дороге, пробки будут еще меньше. Вы правы, сейчас объездная дорога больше выполняет транзитную функцию, потому что нет съезда в город. Мы сейчас с Игорем Пушкаревым, мэром Владивостока, делаем две вещи: край строит съезды, а городу выделены деньги из краевого бюджета для строительства двух хорд — дорог, которые соединят районы Владивостока. Тем самым мы сильно разгрузим город, очень сильно.

— Я намерен работать во Владивостоке. Другое дело, что сейчас губернаторов избирают. По итогам первого срока народ должен решить, достоин ли господин Миклушевский второго срока или нет. Конечно, для себя я ставлю определенные цели и задачи, чтобы к этому рубежу я подошел с конкретными результатами. Уверен, что они будут, и надеюсь, что люди смогут их оценить.

— В нашей жизни все может быть, но пока что я исхожу из той модели, которая предполагает выборы через 3,5 года.